"Роберт А.Уилсон, Роберт Шей. Золотое яблоко ("Иллюминатус!" #2) " - читать интересную книгу автора

Цюрихе. Однажды, когда Дрейк под мескалином совершал с Паулем Клее и
друзьями то, что они называли "своим Путешествием на Восток", он стал
предметом долгого и сложного обсуждения в кабинете Юнга.
- Мы не видели ничего подобного с тех пор, как здесь бывал Джойс, -
заметила одна женщина-психиатр.
- У него блестящий ум, да, - печально произнес Юнг, - но испорченный.
Настолько испорченный, что я потерял надежду его понять. Мне даже интересно,
что бы сказал о нем старик Фрейд. Этот человек не хочет убить отца и
обладать матерью; он хочет убить Бога и обладать Космосом.
На третье утро в доме Малдонадо раздались два телефонных звонка. Первый
был от Луиса Лепке, огорошившего резким вопросом:
- В чем дело, Банановый Нос?
Оскорбительное употребление этой клички в качестве обращения было
умышленным и почти непростительным, но Малдонадо простил.
- Ты засек, что за тобой следят мои мальчики, да? - добродушно спросил
он.
- Я засек твоих солдат, - Лепке подчеркнул это слово, - а это значит,
ты хотел, чтобы я их засек. Так в чем дело? Ты же знаешь, если тронут меня,
тронут и тебя.
- Никто тебя не тронет, caro mio [3], - сердечно ответил дон
Федерико. - У меня возникла сумасшедшая идея по поводу одной утечки,
которая, как я подумал, могла исходить изнутри, и я решил, что единственный,
кто достаточно знал, чтобы это сделать, был ты. Но я ошибся. Я понял это по
твоему голосу. Ведь если бы я оказался прав, ты мне не позвонил бы. Миллион
извинений. Больше тебя никто не будет вести. За исключением разве что
следователей Тома Дьюи, а? - расхохотался он.
- О'кей, - медленно сказал Лепке.
- Отзови своих бойцов, и я обо всем забуду. Но не вздумай меня снова
запугивать. Когда я пугаюсь, я совершаю безумные поступки.
- Никогда в жизни, - пообещал Малдонадо.
Лепке положил трубку, а Малдонадо все хмурился у телефона. "Теперь я
его должник, - размышлял он. - Надо бы грохнуть кого-нибудь из тех, кто ему
досаждает: это будет очень учтивое и уместное извинение. Но, Дева Мария,
если это не Мясник, то кто же? Настоящая ведьма?"
Снова зазвонил телефон. Перекрестившись и мысленно призвав в помощь
Богородицу, Малдонадо снял трубку.
- Пусть он сначала тебе покорится, а уж потом докучает, - с
удовольствием процитировал Роберт Патни Дрейк. - Веселиться так, веселиться!
Он не повесил трубку.
- Послушайте, - сказал дон Федерико, - кто это?
- Голландец умирал три раза, - могильным голосом произнес Дрейк. -
Когда в него стрелял Менди Вейсс, когда в него стрелял призрак Винса Колла и
когда в него стрелял отморозок Учитель. А Диллинджер ни разу не умер.
- Мистер, по рукам! - сказал Малдонадо. - Вы меня убедили. Я встречусь
с вами где угодно. При свете дня. В Центральном парке. В любом месте, где вы
чувствуете себя в безопасности.
- Нет, прямо сейчас вы со мной не встретитесь, - холодно отозвался
Дрейк. - Сначала вам придется обсудить это с мистером Лепке и мистером
Капоне. Вы также обсудите это с... - и он перечислил еще пятнадцать имен. -
После того как у каждого из вас будет время подумать, я снова с вами