"Ф.Пол Уилсон. Страстная пятница (Сб. "Число зверя")" - читать интересную книгу автора

пульса, пытаясь различить другие звуки. И вот они появились, снова шорох в
коридоре, сначала непонятно какой, и снова шаги.
Возвращаются.
На этот раз они остановились точно за дверью Кэрол. Снова тот же
холод, сырой, пронизывающий до костей. Он заставил Кэрол попятиться.
И ручка повернулась. Медленно. Дверь скрипнула под тяжестью
навалившегося с той стороны тела, но засов держал.
И голос. Хриплый. Шепотом. Единственное слово, еле слышное, но даже
вопль не мог бы напугать Кэрол больше.
- Кэрол?
Кэрол не ответила - не могла.
- Кэрол, это я! Берн! Впусти меня!
Тихий стон вырвался из губ Кэрол помимо ее воли. Нет, нет, нет, это
не может быть Бернадетта! Ее холодеющее тело Кэрол оставила на кровати в
комнате на той стороне коридора. Это какая-то ужасная шутка...
Так ли? А не стала ли Бернадетта одной из них, из тех, кто убил ее?
Но голос - голос за дверью не был голосом бешеной твари. Это был...
- Пожалуйста, впусти меня, Кэрол. Я боюсь здесь одна. Может,
Бернадетта все-таки жива? Мысли Кэрол заметались в поисках ответа.
Я же не врач. Я могла ошибиться. Она могла быть жива... Она стояла,
дрожа, разрываясь между отчаянным до боли желанием увидеть подругу живой и
страшным опасением быть обманутым той тварью, в которую могла превратиться
Бернадетта.
- Кэрол?
Если бы на двери был глазок или хотя бы цепочка, но ведь нет ни того
ни другого, и что-то надо делать. Нельзя просто стоять, слушать этот
жалобный голос и не сойти с ума. Она должна узнать... Не давая себе больше
думать, Кэрол выдернула засов и распахнула дверь, готовая увидеть любое,
что стоит там в коридоре.
- Бернадетта! - ахнула она.
Подруга стояла сразу за порогом, раскачиваясь и абсолютно голая.
Нет, не совсем. На ней еще был плат, хотя он и съехал набок, и
полоска ткани обертывала шею, скрывая рану. В тусклом неверном свете
свечи, падавшем из комнаты, Кэрол увидела, что кровь на груди смыта.
Никогда еще она не видела Бернадетту раздетой, никогда не думала, что она
так худа. Ребра ходили под кожей груди, исчезая лишь под подушечками
маленьких грудей с приподнятыми сосками; по краям и внизу плоского живота
выступали кости. Обычно светлая кожа была сейчас синевато-белой. Другими
цветами были только темные озера глаз и оранжевые пятна волос на голове и
на лобке.
- Кэрол, - прозвучал слабый голос, - зачем оставила ты меня?
От зрелища стоящей перед ней живой и говорящей Бернадетты силы
покинули Кэрол, груз вины от слов подруги чуть не бросил ее на колени. Она
прислонилась к дверной раме.
- Берн... - Голос отказал. Она с усилием проглотила слюну и
попыталась начать снова. - Я.., я думала, ты умерла. А где.., где твоя
одежда?
Бернадетта подняла руку к горлу.
- Разорвала рубашку на бинты. Можно мне войти?