"Жаклин Уилсон. Лола Роза (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Я кинулась в нашу спальню и включила свет. У меня был странный вид в
зеркале: одна щека - та, по которой ударил папа, - багрово-красная, другая -
белая как мел. Кенни заморгал на свет и попытался натянуть одеяло на голову.
- Нет, Кенни, встаем. Иди сюда, я тебя одену.
- Сейчас же ночь.
- Да, но мы сейчас опять уходим.
- С папой?
- Нет, только со мной и с мамой.
Я извлекла его из кроватки и крепко прижала к себе маленькое ежащееся
тельце.
- Будь большим мальчиком, помоги мне.
Кенни потрогал мою горящую щеку.
- Ой!
- Она у тебя заживет?
- Заживет, конечно! - Я поставила его на пол и оглядела. Он так и уснул
в футболке, трусиках и носках. Меня осенило. Я быстренько порылась на его
полке.
- Надень-ка! - Я кинула ему еще несколько пар трусиков и носков. -
Прямо на эти! И еще одну футболку. А теперь красный джемпер, который ты
любишь, а сверху голубой с Томасом-паровозом и джинсы... Запасные джинсы
придется уложить. Их сверху не наденешь.
Кенни истерически хихикал, пока я напяливала на него кучу одежек. Он
так смешно переваливался во всем этом, что я не выдержала и тоже
рассмеялась, хотя сердце у меня ухало, как колокол, от страха, что отец
вернется и нас застукает.
- Вы что смеетесь, дети? Давайте скорее! - нетерпеливо позвала мама.
Я посадила Кенни собирать в рюкзачок любимые игрушки и занялась своей
укладкой. Это было нетрудно. Я из всего выросла, все сидело на мне в
обтяжку, и я от этого выглядела толстой. Почти всю свою одежду я терпеть не
могла. Любимые вещи были и так на мне - лиловая бархатная юбка и взрослая
черная блузка. Сверху я надела большую черную кофту, а поверх - кошмарную
дутую белую куртку, в которой я похожа на снежную бабу. Наплевать, у нас
теперь куча денег, и у меня скоро будет джинсовая курточка с розовым мехом.
Я уложила белье, джинсы, розовую маечку с сердечками и замшевые
ботинки, уже немного потертые, но я их все равно очень люблю. Потом я
вспомнила про пижамы и завернула в них свою старую медведицу Розочку. Мех у
нее вытерся до блеска, один глаз оторвался. Она выглядела страшно облезлой,
а я уже не играю в плюшевых мишек, но все же я запихнула ее в сумку.
Кенни собирался еще глупее: он уложил в рюкзачок чертика с оборванными
веревочками, сломанные карандаши и пазл, в котором не хватало половины
кусочков, зато оставил новенькие восковые карандаши и Бобку - голубого
медвежонка, которого ему купили, когда он родился. Я собрала ему все заново,
а потом сложила в большущий пакет свой альбом с вырезками, новые журналы,
ножницы, скотч и клеящий карандаш.
- Мы готовы, мама, - сказала я, входя в ее комнату.
Она двигалась как в ускоренной съемке, громя свой шкаф и комод. Из носу
у нее все еще шла кровь, оставляя яркую дорожку на губах и подбородке и
стекая на синюю блузку.
- Мама, твоя лучшая блузка!
- Ничего, отстирается. Я останусь в ней. Хотя она черт знает на что