"Роберт Антон Уилсон. Квантовая психология " - читать интересную книгу автора

имеет массы, что она включает в себя одного Бога или многих богов или вообще
никакого Бога, что она пахнет красным или звучит фиолетово, и т.д. Скажу еще
раз: мы можем только шуметь, но не можем произвести никаких невербальных или
феноменологических данных, которые бы придали какое-то значение нашему шуму.
Этот отказ говорить о "глубокой реальности" чем-то напоминает "принцип
неопределенности" Гейзенберга, который в одной из формулировок утверждает,
что невозможно одновременно измерить инерцию и скорость одной и той же
частицы. Напоминает это и эйнштейновский "принцип относительности" который
утверждает, что невозможно узнать "истинную" длину прута, но лишь различные
длины (множественные), измеренные различными инструментами в различных
инерционных системах наблюдателями, которые могут находиться в одной
инерционной системе с прутом или измерять его из перспективы другой
инерционной системы. (Точно так же мы не можем знать "истинный" интервал
времени между двумя событиями, но лишь различные - множественные -
интервалы, измеренные из различных инерционных систем.) Нечто подобное
продемонстрировал Эймс в области психологии восприятия: мы не воспринимаем
"реальность", но лишь принимаем сигналы из окружающей среды, которые мы
организуем в форме предположений - причем так быстро, что даже не замечаем,
что это предположения.
Все эти "аксиомы бессилия", как кто-то их назвал, не предсказывают
будущего в обычном смысле - мы знаем, что будущее всегда преподносит нам
сюрпризы. Подобного рода ограничения в науке означают лишь то, что научный
метод по определению не может ответить на некоторые вопросы. Если вы хотите
получить ответы на эти вопросы, вам следует обратиться к богослову или
оккультисту, и ответы, которые вы получите, не будут удовлетворять тех, кто
верит другим богословам или оккультистам, а также тех, кто вообще не верит
оракулам.
Вот простейший пример: я даю физику или химику книгу стихов. После
исследования ученый сообщает, что книга весит Х кг, имеет Y см в толщину,
текст напечатан краской, имеющей такую-то химическую формулу, а в переплете
использован клей, имеющий другую химическую формулу, и т.д. Но научное
исследование не может ответить на вопрос: "Являются ли стихи хорошими?"
(Наука вообще не может отвечать ни на какие вопросы, содержащие в себе слово
"является", но пока что еще не все ученые это осознают.)
Итак, утверждение "мы не можем найти (или показать другим)
одну-единственную глубокую реальность,которая бы объясняла все
многочисленные относительные реальности, измеряемые при помощи наших
инструментов (и при помощинашей нервной системы, того инструмента, который
интерпретирует все остальные инструменты)" - это вовсе не то же самое, что
утверждение "не существует никакой глубокой реальности". Наша неспособность
найти одну глубокую реальность - это зафиксированный факт научной
методологии и человеческой нейрологии, а вот утверждение "не существует
никакой глубокой реальности" предлагает нам метафизическое мнение о чем-то
таком, что мы не можем научно проверить или на опыте пережить.
Короче говоря, мы можем знать то, что нам говорят наши инструменты и
наши мозги, но не можем знать, дают ли наши инструменты и мозги точный
отчет, пока другие исследователи не воспроизведут результаты нашей работы...
То, что нам говорят наши инструменты и мозги, состоит из относительных
"реальностей", которые могут перекрываться. Термометр, например, не измеряет
длину. Линейка не измеряет температуру. Вольтметр ничего не говорит нам о