"Роберт Уилсон. Немые и проклятые ("Хавьер Фалькон" #2) " - читать интересную книгу автора

- Интересно, - сказал Кальдерон.
- Правда? - отозвался Васкес. - Принято считать, что работа следователя
очень увлекательна. Теперь я вижу: так оно и есть.
- Не думаю, что убийце наша работа представляется такой уж
увлекательной. Ему-то совсем ни к чему, чтобы его поступки расследовали, -
усмехнулся Фалькон. - Ведь он надеется от нас улизнуть. К чему я об этом
говорю? Чуть раньше вы сказали, что случившееся с семьей Вега похоже на
самоубийство. Но что, если это все-таки убийство? В таком случае убийца изо
всех сил постарался бы навести следствие на пришедшую и вам в голову мысль,
подсунув нам внятную предсмертную записку, а не замысловатую фразу,
заставившую следственную группу задуматься: "Что все это значит?"
- Если только он не сумасшедший, - сказал Васкес. - Не один из этих
серийных убийц, бросающих вызов обществу.
- Ну, какой же это вызов! Обрывок записки, написанной рукой сеньора
Веги, отнюдь не выглядит как попытка психа раззадорить следствие. Это
слишком двусмысленно. И потом, на месте преступления нет деталей, которые мы
ассоциируем с убийцей-психопатом. Например, такие люди придают значение
положению тела. Они встраивают в картину элементы своей одержимости.
Обозначают свое присутствие, дают понять, что здесь не обошлось без работы
изощренного ума. В кадре, смонтированном серийным убийцей, нет случайностей.
Бутылка жидкости для труб не остается там, где упала. Всему придается особое
значение.
- Что же получается? Супругов Вега убил некто неизвестный в расчете,
что полиция станет расследовать дело? Да какой нормальный человек на это
пойдет? - спросил Васкес.
- Человек, имевший вескую причину ненавидеть сеньора Вегу и желавший,
чтобы все узнали, кем он был на самом деле, - ответил Фалькон. - Возможно,
вам известно, что расследование убийства - процедура очень неделикатная.
Чтобы найти мотив, мы должны не только провести вскрытие тела жертвы, но и
обнажить, вывернуть наизнанку жизнь погибшего. Нам придется вникнуть во все
аспекты его деловой, общественной, публичной, частной жизни настолько
глубоко, насколько это возможно. Может быть, сам сеньор Вега...
- Но вы ведь не сможете заглянуть человеку в голову, правда,
инспектор? - перебил его Васкес.
- ...пытается передать нам сообщение. Сжимая записку в кулаке, он,
возможно, просит нас расследовать это преступление.
- Простите, что перебиваю, но это очень важно! - горячился Васкес. - За
годы работы я убедился: у каждого человека три голоса - публичный, чтобы
говорить с миром, частный, который он оставляет для семьи и друзей, и самый
сложный из них - голос, звучащий в его голове. Тот, которым он говорит
ссамим собой. Успешные люди вроде сеньора Веги - я знаю это точно! - никогда
и никому не позволят услышать этот голос: ни родителям, ни жене, ни своему
первенцу.
- Дело не в этом, - сказал Фалькон.
- Дело в том, что мы проникаем в суть, - поддержал его Кальдерон. -
Изучаем поступки человека, его поведение с другими... с разными людьми и на
этом основании составляем психологический портрет жертвы.
- Поверьте моему опыту: действуя таким образом, вы услышите лишь то,
что он позволит вам услышать, - возразил Васкес. - Позвольте показать вам
кое-что, и вот тогда вы скажете, удалось ли вам постичь внутреннюю суть