"Роберт Уилсон. Немые и проклятые ("Хавьер Фалькон" #2) " - читать интересную книгу автора

ведь я хочу узнать ответ. Ключ где-то в моем сознании, он откроет дверь, и я
пойму: почему именно эти лица? Почему не другие? Что в них такого? За что
зацепилось сознание?
Теперь я вижу их довольно ясно и днем, когда мой рассудок куда-то
уплывает. Подсознание прилаживает их на живых людей. Призрачные лица на
мгновение оживают, а потом проступают настоящие. Я чувствую, что весь
трясусь, как обеспамятевший старик, неспособный произнести имена, что
вертятся на языке.
Я содрогаюсь от страха: рассудок подводит меня. Быть может, я схожу с
ума? Недавно, когда я принимал душ, Лусия обмолвилась, что я бродил во сне.
Сказала, что в три часа утра я спускался в кабинет. В тот день я обнаружил
на своем столе блокнот - на чистой странице остались выдавленные отпечатки
каких-то слов. Я поднес блокнот к окну и сумел прочесть написанную моим
почерком строчку: "...растворены в воздухе?.."

1
Среда, 24 июля 2002 года

- Хочу к маме. Хочу к маме.
Консуэло Хименес открыла глаза. Детская мордашка нависла над ее лицом,
почти уткнувшись в него носом. Консуэло спала, зарывшись головой в подушку.
При пробуждении ресницы чиркнули по хлопку наволочки. Пальчики ребенка
впились в ее плечо.
- Хочу к маме.
- Ладно, Марио. Пойдем поищем маму, - согласилась она и подумала: "Бог
ты мой, будить человека в такую рань!" - Ты же знаешь, мама совсем рядом, на
той стороне улицы. Может, пока побудешь здесь с Матиасом? Позавтракаете,
немного поиграете...
- Хочу к маме.
Пальцы малыша настойчиво вцепились в руку, женщина погладила его по
голове и поцеловала в лоб.
Ей не пристало идти по улице в одном белье, словно какой-нибудь прачке,
которой приспичило сбегать в магазин, но ребенок ластился к ней и тянул за
собой. Консуэло накинула белый шелковый халат поверх хлопчатобумажной
пижамы, сунула ноги в золотистые сандалии и пригладила ладонями волосы.
Марио ухватился за халат и потащил ее, как портовый грузчик поклажу.
Консуэло взяла его за руку и свела вниз по лестнице, ступенька за
ступенькой. Они покинули кондиционированную прохладу дома. После очередной
душной ночи жара даже в такой ранний час была плотной и неподвижной, без
малейшего намека на утреннюю свежесть. Пересекли пустынную улицу. Пальмовые
листья свисали вялыми лохмотьями, как будто сон с боем достался этому
кварталу. Единственный звук издавали лопасти кондиционеров, выталкивающие
никому не нужный горячий воздух в удушливую атмосферу фешенебельного района
Санта-Клара на окраине Севильи. Из сплит-системы на верхнем балконе дома
семьи Вега капала вода. Мутные капли в кошмарном пекле падали в густую
листву с жирным, чавкающим, как кровь, звуком. Консуэло чуть ли не волоком
тащила Марио, который теперь передвигался тяжело и неповоротливо, будто
передумал насчет поисков своей мамы. На лбу Консуэло выступил пот. Ее мутило
при мысли о наступающем знойном дне, о жаре, все нараставшей в течение
последних нескольких недель. Она набрала код на панели ворот и вошла внутрь,