"Слоан Уилсон. Место летнего отдыха " - читать интересную книгу автора

день изо дня он вышагивал взад и вперед по комнате в дурном расположении
духа.
Если не считать одного вечера, когда Кен напился, отпраздновав
объявление в бостонской "Транскрипт" о свадьбе Сильвии и Барта, где на
фотографии она выглядела высокой и невинной девушкой, последним утешением
для него осталась работа. Профессора с интересом следили за его успехами, и
после защиты диплома пытались уговорить его остаться в университете
преподавать химию, но он отказался. Жизнь учителя колледжа была не для него;
правда, он сам не знал, чего хотел. Плывя по течению, он не задумывался над
своим положением и поступил на работу простым химиком в самую большую
корпорацию, какую смог найти. Когда его послали в Буффало, город показался
ему чем-то нематериальным. Самое главное, единственное, что имело
значение, - это работа, а ее можно выполнять в любой лаборатории.
Тем не менее жить в меблированной комнате становилось невыносимо, и
когда Брюс Картер, пожилой коллега по лаборатории, пригласил его однажды на
ужин, Кен с радостью принял приглашение.
Картеры жили в небольшом чистеньком домике в довольно захудалом
пригороде Буффало. Их дочь Хелен, худая девушка, никогда не водившая дружбы
со сверстниками ни мужского, ни женского пола, заканчивала местный
педагогический колледж. Она выглядела достаточно симпатичной, если не
считать глаз, и, хотя и казалась хрупкой, была хорошо сложена. По-видимому,
она совсем не знала, что такое страсть, и это показалось Кену чуть ли не
достоинством: иметь такую спутницу жизни удобно и безопасно.
Он зачастил к Картерам. По выходным Брюс, вечно усталый человек с
грушевидной фигурой, отмывал свой старенький "Форд" и подстригал крошечный
газон, который становился аккуратненьким, как на картинке. Его жена все
свободное от сна время занималась уборкой дома. Старушка Маргарет любила
тряпичных собачек, плюшевых медвежат и другие мягкие детские игрушки,
которые обитали в ее комнате. Входя в дорогой магазин, фешенебельную
гостиницу или ресторан, она неизменно испытывала тревогу, поскольку боялась,
что выглядит не так, как надо, и кто-нибудь может попросить ее покинуть
помещение. Кен не сомневался, что она никогда не оставляла ребенка без
присмотра, никогда ни с кем не целовалась, кроме своего мужа, и никогда не
готовила пищу грязными руками.
Ее дочь Хелен, двадцати двух лет, была почти точной копией своей
матери, правда, обладала при этом привлекательным свойством: в ней
чувствовался дух борьбы, словно она пыталась достичь большего, чем мать.
Преподаватели педагогического колледжа познакомили ее с основами изящных
искусств, и она много времени проводила в Олбрайтском музее изобразительного
искусства, с торжественным видом старательно копируя великие полотна. Когда
Кен танцевал с ней, она держалась чопорно и в ее движениях ощущалась
неловкость. Но однажды, придя к ним без предупреждения, Кен услышал музыку,
доносившуюся из радиоприемника с маленькой террасы, и был поражен, увидев ее
танцующей в одиночестве с удивительной грациозностью. Она так увлеклась
танцем, что не услышала, как он подошел, и, не желая приводить ее в
замешательство, Кен вернулся к входной двери и позвал ее. Музыка немедленно
прервалась. "Привет, Кен! - откликнулась она. - Я здесь, за домом". Когда он
вышел на террасу, она уже сидела в шезлонге и вязала; ее обычно
болезненно-бледное лицо непривычно зарделось.
В тот же вечер он сделал ей предложение, и с коротким вздохом она