"Роберт Чарльз Уилсон. Джулиан (Рождественская история) " - читать интересную книгу автора

унесшей мою сестру в могилу в шестьдесят третьем. Его волосы были длинными и
почти женственно чистыми; мои - темными и жесткими, мать коротко стригла их
швейными ножницами. Я мыл голову зимой раз в неделю, летом чаще, когда ручей
позади нашего дома освобождался ото льда и освежал прохладой в летний зной.
Джулиан носил льняную одежду, а иногда шелковую, с медными пуговицами,
скроенную по его размерам; при взгляде на мою рубашку и штаны из конопляной
грубой ткани, сшитые на глазок, становилось ясно: их никогда не касались
руки нью-йоркского портного.
И все же мы дружили вот уже три года, с тех пор как встретились на
заросших лесами холмах к западу от поместья Дунканов - Кроули, куда ходили
охотиться: Джулиан со своей прекрасной магазинной винтовкой "Портер и Эрл",
а я - с обычной дульнозарядкой. Мы оба любили книги, особенно мальчишеские
истории, которые в то время в обилии выпускал писатель по имени Чарльз
Кертис Истон.[2] Я прихватил с собой его книгу "Против бразильцев",
незаконно вынесенную из библиотеки поместья, а Джулиан узнал ее, но выдавать
меня не стал, так как любил этот роман не меньше меня и хотел обсудить его с
таким же энтузиастом (среди аристократов подобные знатоки попадались крайне
редко, и каждый был на вес золота). Короче говоря, он оказал мне непрошеную
услугу, и мы быстро сдружились, несмотря на все различия.
В те дни я еще не знал о его увлечении ересями, но потом все понял,
правда, прямо скажем, в ужас не пришел. По крайней мере не слишком.
Мы не хотели ехать именно к Свалке, но на ближайшем перекрестке Джулиан
свернул на запад, проехав мимо кукурузных и тыквенных полей, урожай с
которых уже собрали, и выбеленных солнцем низких оград, где росли густые
кусты черной смородины. Воздух был холодным, но солнце сияло изо всех сил.
Джулиан и Сэм носили широкополые шляпы для защиты от ярких лучей, я же
довольствовался плоской льняной шляпой без полей, покрытой пятнами пота и
сползающей на глаза. Мы уже давно миновали грубые хибары
рабочих-контрактников, чьи полуголые дети глазели на нас с обочин, и стало
ясно - дорога ведет к Свалке, потому как куда еще по ней можно добраться?
Если, конечно, не ехать много часов на восток, до самых руин древних
городов, оставшихся еще со времен Ложного Бедствия.
Свалка располагалась в отдалении от Уильямс-Форда, так как власти
пытались избежать грабежей и беспорядков. Здесь соблюдался строгий порядок
разбора трофеев: профессиональные собиратели, нанятые поместьем, приносили
свою добычу на Свалку - огороженный частоколом из сосновых плах участок
посреди пастбища и луговых цветов. Здесь вновь прибывшие артефакты на скорую
руку рассортировывали, а к поместью отправлялись всадники, чтобы известить
высокородных о последних приобретениях, после чего аристократы (или их
верные слуги) приезжали, дабы присвоить лучшие экземпляры. На следующий день
арендаторам позволялось забрать оставшееся, после чего, если, конечно, до
этого времени доживало хотя бы несколько вещей, на Свалку допускали
рабочих-контрактников, коли те считали для себя выгодным пускаться в столь
дальний путь.
Каждый процветающий город имел свою Свалку, хотя на востоке ее иногда
называли Кассой, Мусоркой или Ибэем.
Сегодня нам повезло: недавно прибыло несколько повозок со
свеженаграбленным, а всадники еще не успели отправиться в поместье. Ворота
охранялись домашней гвардией, стражники подозрительно воззрились на нас,
пока Сэм не объявил имя Джулиана Комстока, и нам быстро освободили проход.