"Филлис Уитни. Тайна "Силверхилла"" - читать интересную книгу автора

- Да, конечно. Вы ее знаете?
Я отрицательно покачала головой:
- Пока еще нет, но надеюсь узнать. А ты откуда ее знаешь?
- Я живу в Силверхилле, там же, где и она, - ответил мальчик. - Меня
зовут Крис Мартин. После смерти мамы мы с папой навсегда вернулись туда.
Понимаете, папа там вырос после того, как умерли его родители. Так что я,
конечно, все время вижусь с тетей Фрици.
Элден Салуэй упоминал о докторе Мартине, живущем в Силверхилле.
Очевидно, этот мальчик - его сын. В скором времени отец мальчика - человек,
которому не сообщили о моем приезде, чтобы он не выступил против бабушки
Джулии, - будет здесь. В голове у меня начал складываться возможный план
действий.
Раскрыв сумочку, я вынула бабушкино письмо. Пока я вскрывала желтоватый
конверт и извлекала из него сложенный лист бумаги с выгравированным наверху
словом "Силверхилл", Крис Мартин внимательно наблюдал за мной. Такую
почтовую бумагу - только без этой надписи наверху - я видела не раз. Писчая
бумага Горэмов была известна во всей стране, но этот листок был явно из
семейных запасов.
Почерк был сильный, напористый. Она писала не какой-то там тоненькой
шариковой ручкой, а пером с широким кончиком. Чернила были черные. Текст
письма в точности соответствовал тому, что я ожидала от нее услышать: она
больше не признает Бланч своей дочерью. Бланч носила фамилию Горэм, и
поскольку таково было бы желание Зебедиа, ее разрешается похоронить на
семейном участке кладбища. Но на этом все обязательства кончаются. Мне
следует немедленно отправляться домой и не пытаться предъявлять семье какие
бы то ни было претензии.
Читая, я каменела. Такого даже я не ожидала - более жестоких слов мне
никто раньше не говорил.
"Если Вы явились за деньгами, - писала бабушка, - то Вы зря тратите
время. Когда я умру, Силверхилл и все, что в нем находится, все мое
имущество до последнего цента перейдет к моему внуку, Джеральду Горэму, сыну
моего сына Генри. Вам не достанется ничего. Если Вы явились сюда с целью
шантажа, основываясь на нелепых измышлениях Вашей матери, то я поступлю с
Вами так, как того заслуживают шантажисты".
Читая эти возмутительные строки, я чувствовала, как у меня горит лицо.
От бешенства, охватившего все мое существо, бумага в руках начала дрожать.
Как она смеет... Боже, да как она смеет? Шантаж? Как будто моя мама
когда-либо помышляла об этом!
- Вид у вас жутко сердитый! - сказал наблюдавший за мной мальчик. -
Ваши глаза так и мечут молнии - так бывает с глазами миссис Джулии. И лицо у
вас ужасно красное, кроме этого маленького полумесяца на щеке. Он - белый.
Вы на меня не сердитесь?
На этот раз мне было труднее улыбнуться.
- Нет конечно. Я... я расстроена...
- А вот и папа идет, - сказал мальчик. - Если вас что-нибудь беспокоит,
можете спросить у него. Он всегда знает, что надо делать.
Я повернулась, чтобы посмотреть в сторону кладбищенских ворот, и
инстинктивно прикрыла правой рукой щеку. Неторопливыми шагами мужчина
направлялся к нам, и у меня было достаточно времени как следует его
рассмотреть. "Холодный мрамор, когда рассердится", - сказал про него Элден