"Филлис Уитни. Тайна "Силверхилла"" - читать интересную книгу автора

красоту называют "кружева королевы Анны". Когда мы вернулись и усыпали ими
темный земляной холм, у меня немножко отлегло от сердца: во-первых, я смогла
как-то выразить свою любовь, а во-вторых, мне помогал маленький человек,
отнесшийся ко мне с сочувствием.
Впрочем, мальчик все еще не утолил своего любопытства - он уже не
рассматривал меня в упор, как прежде, но изредка окидывал быстрым
внимательным взглядом, как будто бы я представляла для него неразрешимую
загадку.
- Я жду папу, - сообщил мальчик. - Он скоро придет и отвезет меня
домой. Можно я побуду с вами до его прихода?
- Буду очень рада, - ответила я.
Он сел на траву скрестив ноги, я уселась рядом с ним, моргая своими
длинными светлыми ресницами, он снова принялся внимательно меня изучать.
"Ну, - подумала я, - скоро спросит про шрам". Но он не спросил. Однако его
неожиданный вопрос меня поразил.
- Вы любите птиц? - осведомился он. Вряд ли можно было задать мне более
удивительный вопрос, ибо я издавна питала сильнейшую неприязнь к птицам,
которых держат в клетке. Против диких птиц - тех, которые распевают сидя на
ветке и никогда не приближаются ко мне, я ничего не имела. Но птицы в клетке
всегда вызывали у меня странный, необъяснимый страх: я боялась, что они
вырвутся на свободу и что, если это случится, они налетят на меня и каким-то
образом причинят мне боль. Как-то раз, когда мне было десять лет и мы с
мамой пошли навестить ее подругу, та выпустила из клетки попугая и позволила
ему летать по комнате. Безобидное маленькое существо село мне на плечо, и у
меня тут же началась истерика. Были и другие случаи: так, например, однажды
мы пошли в зоомагазин посмотреть на щенков, и там оказалось множество птиц,
надежно запертых в клетках. Маме пришлось как можно скорее увести меня
оттуда, чтобы я не выкинула снова свой смехотворный номер.
Иногда мне казалось, что мама прекрасно знает, почему я так реагирую на
птиц, но по какой-то причине не хочет рассказать мне об этом. Я начала
подозревать, что моя боязнь птиц каким-то образом связана со шрамом на щеке,
но на мои вопросы на этот счет мама отказывалась отвечать, и, когда я
пробовала заговаривать с ней об этом, она начинала нервничать и так сильно
расстраивалась, что я в конце концов отступала. Она неизменно обещала
поговорить на эту тему как-нибудь в другой раз, но этот "другой раз",
конечно, так и не наступил. Теперь я редко вспоминала об своем старом
детском страхе. Посещая друзей, которые имели дома птиц, я просто держалась
подальше от клеток, подавляя нелепое нервное напряжение.
И вот теперь этот маленький вихрастый мальчик с серьезными глазами ни с
того ни с сего спрашивает меня, люблю ли я птиц. Минуту-другую я просто
смотрела на него непонимающим взглядом, так что он, как видно, почувствовал
мое смятение и попытался меня успокоить...
- Дело просто в том, что вы ужасно похожи на тетю Фрици, - сказал он,
как если бы это было исчерпывающее объяснение.
Эти слова были столь же поразительны, как и вопрос насчет птиц, и,
видя, что я не перестаю удивляться, он торопливо продолжал:
- Конечно, по-настоящему ее зовут вовсе не Фрици, но ей нравится, чтобы
я называл ее так. И мне она, конечно, не тетя. Но она любит, чтобы я называл
ее тетей, а я не против - пожалуйста!
- Твоя тетя Фрици случайно не Арвилла Горэм? - спросила я.