"Ивлин Во. Черная беда (роман)" - читать интересную книгу автора

Над входной дверью еще можно было разглядеть следы от сорванного
арабами португальского герба - суеверные завоеватели не переносили
идолопоклонства.
На протяжении двух столетий арабы были полновластными хозяевами на
пoбepeжьe, a в гоpах, вмecтe со cвoими cтaдами, тощими, низкорослыми быками
и коровами с искусно выжженным на коже клеймом и шаткой походкой, селились
коренные жители - чернокожие голые людоеды из племени сакуйю. Еще дальше от
побережья, за горами, находилась территория другого местного племени,
ванда-галла, переселенцев с материка, которые задолго до прихода арабов
поселились на севере острова и сообща обрабатывали землю. С этими двумя
племенами арабы не желали иметь ничего общего, часто до побережья доносился
угрожающий барабанный бой, а иногда склоны гор заволакивались дымом - это
горели туземные деревни. А на берегу между тем вырос богатый город с
громадными домами арабских купцов с зарешеченными окнами замысловатой формы
и обитыми медью дверьми; дворами, засаженными манговыми деревьями; улицами с
пряным запахом гвоздики и ананасов, такими узкими, что всякий раз, когда
навстречу друг другу шли два мула, между погонщиками начиналась перебранка;
базаром, где на корточках возле весов сидели менялы, тщательно взвешивая
австрийские талеры, маратхские грубой чеканки золотые, испанские и
португальские гинеи. Из Матоди парусные суда плыли на материк, в Тангу,
Дар-эс-Салам, Малинди и Кисмайо, а им навстречу через пустыню шли с великих
озер караванъг груженные слоновой костью. Знатные арабы в роскошных одеждах
неспешно прогуливались под руку по набережной или сплетничали в кофейнях.
Ранней весной, когда с северо-востока дули муссоны, из Персидского залива в
Матоди приплывали торговать люди с более светлой кожей; они говорили на
чистом арабском языке, мало понятном островитянам, ведь по прошествии
стольких лет в языке местных арабов появилось множество заимствований: из
банту, с материка; из языков сакуйю и ванда, живших по соседству. Их
семитская кровь, смешавшись с кровью рабов, стала богаче и темнее, а
инстинкты болот и лесов смешались с традиционным аскетизмом пустыни.
Вместе с этими торговцами и приплыл в Матоди дед Сета, Амурат. Сын
раба, негр на три четверти, крепкий, кривоногий, он мало походил на своих
спутников. Воспитывался Амурат возле Барсы у несторианских монахов. Прибыв в
Матоди, он продал парусник и поступил на службу к султану.
Остров переживал нелегкие времена. Возвращались белые. Выйдя из Бомбея,
они закрепились в Адене. Были они и на Занзибаре, и в Судане. От мыса Доброй
Надежды белые двигались на север, от Суэцкого канала - на юг. Их военные
корабли бороздили воды Красного моря и Индийского океана, перехватывая
невольничьи суда. Караванам из Таборы становилось с каждым годом все сложнее
добираться до побережья. Торговля в Матоди почти замерла, и купцы, которые и
прежде особенно себя не утруждали, теперь погрузились в полную апатию -
целыми днями они сидели в городе, с мрачным видом жуя кхат`. Содержать свои
роскошные виллы на побережье им стало не по карману; сады постепенно
зарастали, крыши домов начинали течь. В удаленных от города арабских
поместьях стали появляться травяные хижины племени сакуйю. Однажды туземцы
явились в город и с наглым видом прошлись по базару, а спустя некоторое
время, всего в миле от городских стен, напали из засады на возвращавшихся в
город арабов и перебили всех до одного. Поговаривали даже, что туземцы
собираются устроить в городе резню. Европейцы же тем временем терпеливо
ждади своего часа, готовясь ввести на острове протекторат.