"Ивлин Во. Упадок и разрушение" - читать интересную книгу автора

жить в домах?", "Головокружительные прогнозы профессора".
Профессор Силен проследил, как репортер свернул за угол, после чего
достал из кармана печенье и начал жевать.
- В доме должна быть лестница, - мрачно произнес он. - Отчего им не
сидится на месте? Вверх-вниз, взад-вперед, туда-сюда! Отчего они не могут
сидеть и работать? Разве фрезерному станку нужна лестница? Разве мартышки
нанимают квартиры? Человек - незрелое, вредоносное, отжившее начало.
Находясь на весьма низкой ступени эволюции, он нахально пыжится и болбочет
всякую чушь. Как омерзительны, как безгранично скучны мысли и дерзания этого
побочного продукта жизни! Хлипкое, никуда не годное тело! Неточный,
разболтанный механизм души! С одной стороны - гармонические инстинкты и
сбалансированное поведение животного, с другой - несгибаемая
целенаправленность машины, а между ними - человек, равно чуждый и б ы т и ю
Природы, и д е й с т в и ю Машины, одно жалкое с т а н о в л е н и е.
Спустя два часа мастер, работавший на бетономешалке, явился к
профессору за советом. Силен сидел там, где его оставил репортер, и смотрел
в одну точку. Рука, в которой уже не было печенья, то поднималась ко рту, то
опускалась. Челюсти монотонно двигались вхолостую. В остальном профессор был
неподвижен.

Глава 2


ИНТЕРМЕДИЯ В БЕЛГРЕВИИ

Артур Поттс уже был наслышан о Королевском Четверге и профессоре
Силене.
Приехав в Лондон, Поль сразу позвонил старому приятелю, и договорились
отобедать и ресторане "Куинс" на Слоун-сквер. Полю казалось вполне
естественным вновь сесть вдвоем за столик, которым они, бывало, обсуждали
важнейшие мировые проблемы - от бюджета и византийских мозаик до контроля
над рождаемостью. Впервые после прискорбной боллинджеровской истории Поль
почувствовал себя беззаботно. Лланаба со всеми ее претензиями на
средневековье и нелепыми аборигенами канула в небытие и забылась, как
кошмарное сновидение. Перед ним были - свежий хлеб, красный сладкий перец,
белое бургундское и задумчивые глаза Артура Поттса, а над головой висел
черный котелок, только что купленный на Сент-Джеймс. В тот вечер тень,
мелькавшая в нашем рассказе под именем Поль Пеннифезер, на время
материализовалась и обрела прочную оболочку умного, интеллигентного,
воспитанного молодого человека, который проголосует на выборах с должной
осмотрительностью и благоразумием, который основательнее других судит о
балете и литературной критике, который способен, не краснея и со сносным
произношением, заказать обед по французской карте, которому с легкой душой
можно доверить на вокзале чужие чемоданы и который, надо полагать,
решительно и достойно поведет себя в любых мыслимых обстоятельствах. Таков и
был Поль Пеннифезер в безмятежные годы, предшествовавшие нашей истории.
Собственно говоря, вся эта книга - повесть о таинственном исчезновении Поля
Пеннифезера, так что читателю не стоить пенять, если тень по имени
Пеннифезер так и не выполнит той значительной роли, которая первоначально
отводилась нашему герою.