"Эйлет Уолдман. Смерть берет тайм-аут ("Джулиет Эпплбаум" #4)" - читать интересную книгу автора

шоколадный пудинг, который купила детям на обед в школу.
- Ты что, дорогая? - сказал Питер.
- Что? - пробормотала я с полным ртом пудинга.
- Разве тебе можно есть? Тебя же тошнит.
- Я умираю с голоду.
- Вряд ли можно это есть, когда пищевое отравление или болит желудок
Как насчет бульона?
Бульон? Бульон!
- Я ужасно хочу есть! - настойчиво повторила я, и мы посмотрели друг на
друга.
- О боже, - сказал муж.
- Нет. Это невозможно.
- Тебя тошнит. И ты хочешь есть. В одно и то же время.
- Это невозможно. Во всем виновата вчерашняя рыба. Не сомневаюсь, что в
Беверли-Хиллз сегодня утром полным-полно блюющих директоров киностудий.
Он покачал головой:
- Но ты голодна.
- Послушай, такого не могло со мной случиться. Это невозможно, и все
тут, - сказала я и позвала детей садиться в машину, чтобы ехать в школу.
- Это же пудинг для обеда! - завопил Исаак, заходя на кухню.
- Не беспокойся, я положил парочку в твою сумку, - сказал Питер.
- Но мама ест его сейчас! Утром! - он стоял подбоченясь, всем своим
видом выражая негодование, что недавно вошло у него в привычку.
- Дурак ты, Исаак. Это же обед-на-завтрак, забыл? - сказала Руби,
возмущенно вытаращив глаза. - Он такой тупой!
- Прекрати обзываться! - прикрикнула я, облизывая ложку, затем засунула
палец в пластиковый стаканчик и выскребла остатки пудинга.
- Но это пудинг для обеда в школе, - возразил Исаак, - а не на обед
вообще.
- Господи боже мой, - раздраженно бросил Питер и поплелся в спальню.
Я иногда забываю, что он не в курсе нашей ежедневной утренней
перебранки. К обеду, когда заканчиваются уроки, и детей не нужно никуда
выпроваживать, их ссоры превращаются в нытье, с которым легче справиться.
Руби целый день жаловалась на Джекоба, мальчика из ее класса, который
дразнит девочек Во мне уже поднялась буря справедливого материнского
негодования, но после описания, как Джекоб тренирует пауков, чтобы они
нападали на девочек и как один из пауков так сильно укусил ее подружку
Малику, что пришлось удалить глаз, я опомнилась.
- Милая, когда врешь, люди перестают тебе верить, - сказала я,
стараясь, чтобы мои слова прозвучали наставительно, а не раздраженно.
- Я не вру.
- Перестань, Руби.
- Я не вру. Я сочиняю.
Я фыркнула и уже собралась отругать дочь, как вдруг меня осенило. А не
тем же самым занимается ее отец, зарабатывая на жизнь? Вешает лапшу на уши?
Через какое-то время я сказала:
- Тогда предупреждай нас, когда сочиняешь.
Я посмотрела в зеркало и увидела, как она делает Исааку большие глаза.
Он улыбнулся. Исаак думает, что Руби - Господь Бог. Он верит всему, что она
скажет, любит, все, что любит она, и делает все, что она ему говорит.