"Джин Вулф. Пыточных дел мастер. (Книги нового солнца, Книга 1)" - читать интересную книгу автора

сразу в сотню сетей! Я открыл глаза, но ничего не увидел перед собою,
кроме густой, черной паутины корней. Я хотел было всплыть - но тело
оставалось на месте, хотя руки и ноги бешено загребали воду среди
миллионов тонких черных нитей. Сжав пучок корней в горсти, я рванул их - и
разорвал, но и это не помогло обрести подвижность. Легкие, казалось,
распухли так, что закупорили горло и вот-вот задушат меня, а после -
разорвутся на части. Мной овладело непреодолимое желание вдохнуть, втянуть
в себя темную, холодную воду.
Я перестал понимать, где поверхность воды, и сама вода не
воспринималась больше как вода. Силы оставили меня, и страх исчез, хотя я
сознавал, что умираю или даже уже мертв. В ушах стоял громкий, неприятный
звон - и перед глазами возник мастер Мальрубиус, умерший несколько лет
назад. Он будил нас, колотя ложкой по металлической перекладине - вот
откуда взялся этот звон! Я лежал в койке, не в силах подняться, хотя все
прочие - Дротт, Рош и ученики помладше были уже на ногах, зевали спросонья
и одевались, путаясь в рукавах и штанинах. Мантия мастера Мальрубиуса была
распахнута, открывая обвисшую кожу на груди и животе, мускулы и жир
которых были съедены временем. Я хотел было сказать ему, что уже
проснулся, но не смог издать ни звука. Он пошел вдоль ряда коек, колотя
ложкой по перекладине, и через какое-то время, показавшееся мне вечностью,
достиг амбразуры, остановился и выглянул наружу. Я понял, что он
высматривает меня на Старом Подворье.
Но взгляд его не мог достичь меня - я был в одной из камер под
пыточной комнатой, лежал на спине и смотрел в серый потолок. Где-то
плакала женщина, но я не видел ее, а женские рыдания вытеснял из сознания
звон - звон ложки о металлическую перекладину. Тьма сомкнулась надо мной,
во тьме появилось лицо женщины - огромное, точно зеленый лик луны в ночном
небе. Но плакала не она - я все еще слышал рыдания, а лицо этой женщины
было безмятежно и исполнено той красоты, что не приемлет вовсе никаких
выражений. Руки ее потянулись ко мне, и я тут же превратился в едва
оперившегося птенца, которого год назад вытащил из гнезда в надежде
приручить - ладони женщины превосходили размерами гробы из моего потайного
мавзолея, в которых я иногда отдыхал. Руки схватили меня, подняли - и тут
же швырнули вниз, прочь от ее лица и звуков рыданий, в непроглядную
темноту. Достигнув чего-то, показавшегося мне донным илом, я вырвался
наружу, в мир света, окаймленного черным.
Но дышать я по-прежнему не мог - да и не хотел, и грудь не желала,
как обычно, двигаться сама по себе. Я заскользил по воде, хотя не знал,
что меня тащат (позже выяснилось, что это Дротт тащил меня за волосы), и
оказался на холодных, скользких камнях, а Дротт с Рошем по очереди
принялись вдувать воздух мне в рот. Глаза их мелькали передо мной, точно
узоры в окошке калейдоскопа. Глаза Эаты - их было очень уж много - я отнес
на счет неполадок в собственном зрении.
В конце концов я отпихнул Роша и изверг из себя огромное количество
черной воды. После этого мне полегчало. Я сумел сесть и начал понемногу
дышать; смог даже пошевелить слабыми, дрожащими руками. Глаза, окружавшие
меня, принадлежали реальным людям - жителям выходивших на набережную
домов. Какая-то женщина подала мне чашку чего-то - я не смог разобрать,
чай это был или бульон. Питье оказалось обжигающе горячим, слегка соленым
и припахивающим дымом. Я поднес чашку ко рту и почувствовал легкий ожог на