"Кейт Уотерхаус. Билли-враль " - читать интересную книгу автора

говоришь потом "бэ"?" Бабушка, еще одна яростная сторонница одежды,
которая, по-моему, даже ночью, спускаясь в кухню за содовой водой,
бывает не только что одетой - разряженной, сейчас же вставила, и тоже
по-обычному: "Надобно, чтоб он сжег этот его плащ, тогда ему придется
одеваться к завтраку". Одна из бабушкиных странностей- а у нее их
немало - заключается в том, что она обыкновенно разговаривает не прямо
со своим собеседником, а обращается к какому-нибудь посреднику, часто
даже неодушевленному - например, к шкафу. Привычно расшифровывая ее
местоимения, я понял, что она обращается к матушке, что он, призываемый
сжечь "этот его плащ", - мой отец, а ему, то есть мне, придется тогда
одеваться к завтраку.
- Стало быть, - начал я, - он, который должен...- Но отец перебил
меня:
- А когда ты вчера явился домой? Если только про такую растреклятую
позднь можно сказать "вчера". Ишь ведь, завел себе растреклятую привычку
шлендрать чуть не до утра.
Я срезал верхушку вареного яйца - нарочно, чтоб они посильней
разозлились: в наших краях скорлупу разбивают ложечкой и счищают, - а
потом беспечно ответил отцу:
- Кто его знает. Наверно, в полдвенадцатого. А может, без четверти.
- В час, а не в твоё растреклятое "без четверти",- отрезал отец. -
И заруби себе на своем растреклятом носу, что ты у меня будешь приходить
домой вовремя. Ты у меня не будешь шляться по ночам... в твоем
растреклятом возрасте.
- А кто у тебя будет шляться по ночам, - спросил я отца, - в моем
растреклятом возрасте? - Мое остроумие нехотя просыпалось, как бледное
рассветное солнце в пасмурный день.
Тут вмешалась матушка - протокольным голосом утреннего дознания:
- Скажи-ка мне, что это ты делал около девяти вечера в Лощине Фоли?
- А кто тебе сказал, что я был в Лощине Фоли?- огрызнулся я.
- Не твоя забота, кто мне сказал. Ты был там, около девяти. И вовсе
не с Барбарой.
- Он должен решить, с кем ему быть, - вставила бабушка.
В общем, я понял, что мне есть о чем поразмыслить. Матушка никогда
не видела Ведьму - она назвала ее по имени, Барбарой, - да и Риту, с
которой кто-то засек меня в Лощине, тоже не видела. Так хотел бы я
знать, как это матушка, не нанимая частных детективов, исхитрилась
столько всего выведать.
- Передай своим соглядатаям, - сказал я матушке, - чтоб они не
лезли в чужие дела.
- Да ведь твои дела - это наши дела! - воскликнула матушка. - И
пожалуйста, не дерзи. - Я промолчал, думая о том благодетеле, который
выдал меня предкам. Кто бы это мог быть? Миссис Олмонройд? Штамп? Сама
Ведьма? И тут вдруг мне на секунду почудилось, что Ведьма вступила с
матушкой в сговор и что они готовят мне до омерзения гнусный сюрприз -
ведь на завтра Ведьма приглашена к нам в гости, чтобы пройти искус
знакомства с предками во время крещения субботним чаем.
Бабушка объявила:
- Раз ее пригласили к нам на чай, она должна рассказать ей об этом.
А не расскажет она, так я расскажу.