"Йен Уотсон. Внедрение" - читать интересную книгу автора

Конечно, они говорят на плохом языке.
В голове тем временем крутились фразы из письма, не давая покоя.
Например, о "человеческом заповеднике" и "политическом проекте".
Слова сохраняли неопределенность и на бумаге: они туманно расплывались,
как будто мозг отказывался узнавать их. Но не исчезали. Они безотчетно
раздражали, неотступно приковывали внимание. Было такое ощущение, что на
письмо попали капли дождя и смазали строчки.
Айлин спокойно наблюдала за мужем.
- Я знаю, чем занимается Отделение. Я рассказала ей все, что ты сейчас
говоришь мне. Но ты же знаешь, что деревенские кумушки любят из всего делать
тайну. По ее словам, госпиталь служит для прикрытия еще каких-то
сомнительных дел. Для которых вы учите детей поганому языку.
- И что же она считает поганым языком?
- Я рассказывала ей о мозговых расстройствах и дефектах речи, - она
пожала плечами, - но это совсем не то, что она имела в виду.
Соул нервно отхлебнул кофе и обжег рот. Он рассмеялся:
- Представляю, что эта болтливая дура думает о нашей работе. Что мы
учим детей ругаться матом?
- Нет, Крис, я не помню, чтобы она говорила про мат.
Викторианский столик кованого железа, из тех, что можно увидеть только
в старинных пивных, был заставлен баночками со специями и завален книгами по
кулинарии. На аукционе он обошелся им в двадцать фунтов, затем они вместе
выкрасили его в белый цвет. Айлин была на пятом месяце беременности, и они
мечтали, как ребенок на высоком стульчике будет сидеть за этим столом, а
Соул - по другую сторону, с кружкой пива, управляя первыми "агу".
- Жена садовника! Это же надо! Нонсенс. Абсурд!
Однако Айлин настаивала, сердито теребя Питера, как будто ребенок был
причиной этих мифических беспорядков, творимых в госпитале.
- Ты часто разговаривал с Пьером о "поганом" или варварском языке.
Тогда речи не было о ругательствах. Ты имел в виду именно неправильные
языки - и только.
- Послушай, Айлин, ребенок говорит на плохом языке, когда у него с
головой не в порядке. Это вопрос времени.
- Еще она сказала...
- Ну-ну?
- Что в госпитале есть черный ход. Настоящая работа идет с черного
хода, в особых помещениях, куда посторонних не пускают. Там не лечат, а
калечат детей. Это и есть место, где учат "поганому языку". Или, может
быть, - языкам? Так будет точнее, Крис? Что происходит в этом Блоке? Что-то
постыдное - или, наоборот, я когда-нибудь еще буду гордиться тобой?
- Да, черт побери, там происходит то же самое, что и в любой клинике!
Везде закрытый режим.
- Но это же не клиника для душевнобольных.
Соул поежился, заметив, что призрак "человеческого заповедника" вновь
пытается приковать его взгляд.
- Любой госпиталь, голубушка, имеющий дело с мозговыми
расстройствами, - это разновидность психиатрической клиники и в то же время
обычный госпиталь. Нельзя отделить одно от другого. Язык тесно связан с
психикой. Да и вообще, черт возьми, меня нанимали лингвистом, а не доктором.
- Это так.