"Герман Вук. Это Б-о-г мой [R]" - читать интересную книгу автора

американской культуры, зло, ростки которого различил еще в прошлом веке
Алексис де Токвиль и которое расцвело пышным цветом в наши дни. Конформизм
представляет, может быть, самую большую угрозу сохранению евреев как народа
в Соединенных Штатах.

Любопытно, что моя очаровательная просветительница, произносившая свою
обличительную речь против конформизма, была одета строго, как епископ.
Говорила она на жаргоне современных подростков, отточенном и заученном, как
литания. Ее жесты, ее прическа, даже то, как у нее были накрашены губы и
подведены брови, - все это полностью соответствовало моде. Ее родители,
слушавшие ее с нескрываемым чувством гордости за дочь, были добродушные
пожилые люди, вся жизнь которых протекала в железном следовании нормам,
принятым у людей их круга, и с восхода до заката управлялась непререкаемыми
правилами ритуала, которому подчиняется их класс общества.

Может быть, я слишком мелко плаваю? (Подумаешь, какие-то милые
обыватели и бойкая недоучившаяся студентка!) Однако в высокоинтеллектуальных
кругах мы сталкиваемся с тем же явлением. Я не раз слышал, как ученые и
литераторы, люди строго критического склада ума, объясняли, что не могут
принять религию из-за ее конформизма. Однако и эти люди были одеты и
причесаны именно так, как одевается и причесывается большинство их коллег. Я
разговаривал с такими людьми, ходил к ним в гости, выпивал с ними, - и я
видел, что их идеи, их жесты, книги у них на полках, пластинки у них в
дискотеках, пища и спиртные напитки у них на столе - все это столь же
одинаково и стандартизовано, как и у евреев, скрупулезно соблюдающих все
предписания своей религии. Если вы хотите увидеть самых твердокаменных и
яростных ритуалистов нашего времени, побывайте у молодых нонконформистов в
Гринвич-Вилледж в Нью-Йорке - они настолько похожи друг на друга по своим
прическам, одежде, беседам и конвульсивной манере танцевать, что
представляются какими-то современными дервишами.

Но все это неизбежно. В этом нет ничего дурного. Не может человеческая
жизнь быть совершенно бесформенной. Единственные настоящие нонконформисты -
это обитатели сумасшедших домов; единственные действительно свободные от
общества души - это мертвецы. Мы живем в согласии с установленными нормами,
мы идем вперед вместе с другими людьми. Мы не можем двинуть ни рукой, ни
ногой, не придавая этим жестам значения, понятного другим людям, независимо
от того, кто мы попрофессии и каково наше положение в обществе. И пока мы
живем, мы все носим форму. Конформизм становится злом тогда, когда он
искажает, сглаживает и уничтожает плодотворные начинания, полезные идеи,
естественные индивидуальности; конформизм становится злом, когда он
превращается в паровой каток. Однако человек не может не быть частью
окружающего его общества, разве что он сбрасывает одежду и отправляется жить
в пещеру, чтобы уже никогда больше не вернуться назад к людям.

Разумный человек мыслит, дабы найти правильный путь в жизни и идти по
этому пути невзирая на то, идут ли по этому пути многие или немногие люди.
Если еврей хочет жить в соответствии с требованиями своей религии и сделать
ее частью своей жизни, он поступает вполне разумно. В таком-то обществе -
особенно в наши дни - он может показаться невероятнейшим чудаком и