"Герман Вук. Это Б-о-г мой [R]" - читать интересную книгу автора

Суть иудаизма

У меня на столе лежит письмо моего друга-агностика, с которым я
переписываюсь уже много лет. Он пишет:

"В чем суть принадлежности к еврейству: в том ли, чтобы отличаться от
других людей свои ми привычками, или же в том, чтобы жить нравственной
жизнью - нравственной в смысле отношения к людям? Я не верю, что серьезные
проблемы общественной жизни на нашей перенаселенной планете можно в какой-то
значительной степени решить, отказавшись есть омаров: это мелко и глупо".

Благочестивый читатель, возможно, со мной не согласится, но, по-моему,
это сказано великолепно. Однажды, мне кажется, я сказал почти то же самое,
только проще, о флотской службе. Недели через две после того как я был
произведен в мичманы, мне было сделано замечание по поводу того, что я
неправильно употребляю некоторые термины. Когда деспот-лейтенант ушел, я
пожаловался своему товарищу по каюте:

- Как будто это поможет разбить японцев, если я назову лестницу
трапом!

Но мне все-таки пришлось научиться называть лестницу трапом. Я
прекрасно понимаю, что этим я ни на день не ускорил капитуляцию Японии. Но я
совершенно уверен, что если я стал хорошим морским офицером, то это было
отчасти и потому, что я научился правильно употреблять слова
профессионального морского лексикона; и как бы ничтожен ни был мой вклад в
дело победы над Японией, я сделал этот вклад именно в качестве морского
офицера.

Может быть, именно потому, что флот так много значил в моей жизни, я
привык сравнивать положение евреев среди остальных людей с положением
моряков среди остальных американцев. Разве матросы и офицеры флота
становятся меньше американцами потому, что они служат во флоте? У них есть
свои особые задания, свои дисциплинарные нормы, своя форма одежды, свои
довольно жесткие ограничения личной свободы. Они вознаграждены за это - по
крайней мере так они сами считают - воинской славой и сознанием
выполненного долга. Евреи не перестают быть частью человечества из-за того,
что у них своя особая вера, хотя в чем-то они действительно не похожи на
всех остальных людей. У них есть свои дисциплинарные нормы, свои ограничения
личной свободы, и за это они и вознаграждены чем-то особым - так по крайней
мере они сами считают.

Я помню: во время войны все смотрели на меня с восхищением как на
этакого бравого морского волка. А когда война кончилась и я служил в
резерве, люди, которых я встречал в поездах и самолетах, считали меня
бедолагой, неудачником. Раз или два меня даже спросили: "За что это вас все
еще оставили на службе?" И, мне кажется, тот же вопрос агностики задают
еврею, соблюдающему предписания своей веры.

Я думаю, мы все еще "на службе", ибо мы верим в то, что Закон Моисея -