"Ричард Райт. Черный (Библиотека литературы США)" - читать интересную книгу авторадалекую, недостижимую женщину. Во время службы я не сводил с нее глаз и
представлял себе, каково это - быть ее мужем, решал, страстная она или нет. Я не чувствовал никаких угрызений совести из-за того, что испытал первые томления плоти в святом храме божьем; да, мое вожделение разгоралось под звуки песнопений, пронизанных одиночеством и скорбью, и все равно я не ощущал вины. Возможно, нежные, мелодичные песнопения волновали мою плоть, а плотские мечтания, которые рождала моя проснувшаяся чувственность, разжигали мою любовь к мазохистским молитвам. Наверно, мечты и гимны, питая друг друга, заставляли алкать пищи греховность, гнездящуюся в тайниках моей души. Конечно, мои низменные желания, мои плотские порывы оскверняли духовную чистоту храма, потому что я часами не отводил от жены пастора глаз, стараясь ее загипнотизировать, заставить посмотреть на меня, угадать мои мысли. Изобразить мои вожделения с помощью какого-нибудь религиозного символа можно было бы, наверное, так: маленький черный бесенок с рожками, длинный извивающийся раздвоенный хвост, на ногах копыта, голое тело покрыто чешуей, влажные липкие пальцы, слюнявый чувственный рот, похотливые глазки пожирают пасторскую жену... Было назначено молитвенное собрание; бабушка понимала, что это последняя возможность обратить меня в истинную веру, пока я еще не преступил порог вертепа греха - то есть обычной городской школы, ибо я объявил во всеуслышание, что больше ходить в церковную школу не буду. Тетя Эдди заметно укротила свою ненависть - видать, решила, что спасение моей души важнее, чем мелочная гордость. Даже мать меня убеждала: "Неважно, какая церковь, Ричард, важно, чтобы ты пришел к богу". это отдаляло меня от них еще больше. Приходили ребята из класса - раньше им родители запрещали со мной водиться, - и я после первого же их слова понимал, что они говорят по наущению взрослых. Как-то заглянул парнишка из дома напротив и своим смущением сразу же себя выдал: говорил он так нескладно и неумело, все было до такой степени шито белыми нитками, что я сразу разглядел за всем этим бабушкину руку. - Пойми, Ричард, мы все тревожимся за тебя, - начал он. Я сделал вид, что удивлен: - Мы? Кто это - мы? - Ну, все мы, - сказал он, отводя взгляд. - Чего вам за меня тревожиться? - Ты губишь свою душу, - печально произнес он. - Ничего с моей душой не случится, - сказал я со смехом. - Зря ты смеешься, Ричард, это очень серьезно, - продолжал он. - Я же тебе сказал - ничего с моей душой не случится. - Я бы хотел быть твоим другом, Ричард. - А разве мы не друзья? - Я бы хотел быть твоим братом, Ричард. - Все люди братья, - с коварной усмешкой сказал я. - Я говорю об истинном братстве, братстве во Христе. - Мне вполне хватит дружбы. - Почему ты не жаждешь спасения души? - Не доходит до меня религия, вот и все, - сказал я, не желая объяснять ему, что у меня, наверное, совсем не такая душа, как он себе представляет. |
|
|