"Ричард Райт. Черный (Библиотека литературы США)" - читать интересную книгу автора

- Впредь держи язык за зубами, пока к тебе не обратятся.
- Пусть бабушка меня больше не бьет, - сказал я, как можно осторожнее
выбирая слова.
- Ах ты, наглец! Смеешь указывать, что бабушке делать, а чего нет! -
вспыхнула она, встав на твердую почву обвинения. - Научись помалкивать, а
то и я тебя буду бить!
- Я только хотел объяснить, почему бабушка упала.
- Замолчи сейчас же, дурак, или я оторву тебе башку!
- Сама ты дура! - рассердился я.
Она затряслась от ярости.
- Ну, держись! - прошипела она и бросилась на меня.
Я вильнул в сторону, проскользнул в кухню и схватил длинный нож для
хлеба. Она вбежала в кухню за мной. Я повернулся и пошел на нее. Я уже не
помнил себя, из моих глаз лились слезы.
- Если ты тронешь меня пальцем, я тебя зарежу! - прошептал я, давясь от
рыданий. - Я уйду отсюда, как только смогу зарабатывать себе на жизнь. Но
пока я здесь, ты лучше меня не трогай.
Мы смотрели друг другу в глаза, и нас обоих трясло от ненависти.
- Ну ладно, даром тебе это не пройдет, - тихо поклялась она. - Я до
тебя доберусь, когда у тебя не будет ножа.
- Нож теперь всегда будет со мной.
- Ляжешь ночью спать, - она даже всхлипывала от бешенства, - вот тогда
и получишь свое.
- Посмей только войти ко мне ночью - убью, - сказал я.
Она пнула дверь ногой и вышла из кухни. Тетя Эдди всегда хлопала
дверьми: если дверь была приоткрыта, она распахивала ее резким ударом, а
потом лягала ногой; если дверь была закрыта плотно, она слегка
приоткрывала ее, а затем пинала. Казалось, прежде, чем войти в комнату,
она хочет подсмотреть, что там происходит, - а вдруг ее глазам предстанет
какое-то страшное, постыдное зрелище.
Целый месяц потом, ложась спать, я клал кухонный нож под подушку, на
тот случай, если придет тетя Эдди. Но она так и не пришла. Наверное, все
время молилась.
Бабушка пролежала в постели полтора месяца: она вывихнула ключицу,
когда хотела ударить меня и упала.
В нашем глубоко религиозном семействе было куда больше ссор и
скандалов, чем в доме какого-нибудь гангстера, взломщика, проститутки, - я
осторожно намекнул на это бабушке и, разумеется, только пуще ее обозлил.
Бабушка проповедовала милосердие и любовь к ближнему и вечно со всеми
ссорилась. Мир и согласие были нам всем неведомы. Я тоже ссорился и
бунтовал, иначе мне было не выдержать постоянной осады, не выжить среди
этих дрязг. Но бабушка и тетя Эдди ссорились не только со мной, но и друг
с другом из-за ничтожно мелких различий в толковании догм своего
вероучения или из-за того, что кто-то якобы нарушил "нравственные
принципы", как они это называли. Когда бы я в своей жизни ни сталкивался с
религией, я всегда видел борьбу, попытку одного человека или группы людей
подчинить себе остальных во имя бога. Чем более оголтело рвешься к власти,
тем громче распеваешь церковные гимны.
Когда лето пошло на убыль, я нашел себе довольно необычную работу. Наш
сосед, привратник, решил сменить род занятий и стать страховым агентом.