"Ричард Райт. Черный (Библиотека литературы США)" - читать интересную книгу автора

обязательно каждую неделю покупали себе что-нибудь из одежды, пятьдесят
центов выкладывали сразу, а остальное платили в рассрочку. На нас,
конечно, наживались, мы это знали, но за наличные покупать мы не могли.


Мать быстро поправлялась. Как я обрадовался, когда она сказала, что,
может быть, скоро мы будем жить своим домом. Как ни сердилась бабушка, как
ни возмущалась, мать стала ходить в методистскую церковь, а я - в
воскресную школу, не потому, что мать меня просила - хотя она, конечно, и
просила, - а чтобы встретиться и поболтать с приятелями.
Вступая в темноту протестантской церкви, я попадал в совсем иной мир:
молоденькие, пуритански строгие учительницы городских школ с шоколадной
кожей, угольно-черные студенты, которые старались скрыть, что их деды
работали на плантациях, девчонки и мальчишки, застенчиво выбирающиеся из
своего отрочества, богомольные матери семейств с колыхающимся бюстом,
швейцары и сторожа, гордящиеся тем, что поют в церковном хоре, смирные
носильщики и плотники, которые здесь исполняли обязанности дьяконов,
робкие прачки с пустым, отрешенным взглядом, которые вскрикивали и
стонали, приплясывая под пенье псалмов, жизнерадостные епископы с брюшком,
изможденные старые девы, которые постоянно устраивали какие-то
благотворительные вечера... снобизм, кастовость, интриги, сплетни, мелкое
соперничество классов... бьющая в глаза безвкусица дешевых туалетов...
Этот мир и привлекал, и отталкивал, меня тянуло к этим людям, но,
оказавшись среди них, я видел, что нас разделяют миллионы миль. Слишком уж
долго меня не подпускали к этому миру, теперь мне в нем не прижиться
никогда.
Но я так изголодался по обществу живых людей, что позволил себе
поддаться его соблазнам и несколько месяцев прожил беззаботно и легко. В
церкви начались молитвенные собрания, и ребята из класса стали звать меня
с собой. Я согласился лишь из дружбы: проповеди и молитвы меня ничуть не
интересовали. Вечер за вечером я проводил в церкви, и мать начала убеждать
меня обратиться в истинную веру, спасти наконец-то свою душу, войти в лоно
столь уважаемого религиозного братства. Я говорил ребятам, что до меня
проповеди не доходят, но все они с жаром уговаривали меня "приобщиться".
- Ведь ты веришь в бога, правда? - спрашивали они.
Я старался перевести разговор.
- Сейчас совсем не то, что было раньше, - с важностью говорили они. -
Мы больше не вопим в церкви и не стенаем. Прими крещение, стань членом
религиозной общины.
- Не знаю, нужно подумать, - отвечал я.
- Дело хозяйское, мы тебя не принуждаем, - вежливо говорили они, и я
понимал, что, если я хочу с ними дружить, мне придется принять крещение.
И вот наконец последнее молитвенное собрание. Проповедник попросил всех
членов религиозной общины встать. Встало большинство присутствующих. Тогда
проповедник попросил встать верующих, которые не принадлежат ни к какому
братству. Еще несколько человек поднялось. Теперь осталось сидеть лишь
несколько оробевших подростков, которые не принадлежали ни к какой церкви
и не исповедовали никакой религии. Отделив таким образом грешников от
праведников, проповедник велел дьяконам подойти к тем, кто "бродит в
потемках, и склонить их к беседе о спасении их душ". Дьяконы бросились