"Ричард Райт. Черный (Библиотека литературы США)" - читать интересную книгу автора

за доллар часы.
- Восемнадцать минут шестого, - пробормотал я.
- Восемнадцать минут шестого? - переспросил он.
- Да, сэр.
- А часы точные? - не унимался он.
Я устал вчера как собака, не выспался, еще раз глядеть на часы не
хотелось, тем более что я сказал ему время более или менее правильное.
- Точные, точные, - ответил я, зарываясь головой в подушку. - Если
опаздывают или спешат, так самую малость.
Наступила тишина. "Ушел", - подумал я.
- Что, что ты сказал?! А ну-ка объясни! - раздался злобный крик.
Я сел на постели и захлопал глазами, стараясь разглядеть в полутьме
выражение его лица.
- А чего тут объяснять? - удивленно спросил я. - Все и так ясней
ясного. - Неужели я неправильно сказал ему время? Я еще раз посмотрел на
часы. - Сейчас уже двадцать минут шестого.
- Ах ты, черномазый нахал! - рявкнул он.
Я сбросил одеяло, сообразив, что дело плохо.
- Чего ты разозлился-то? - спросил я.
- В жизни не встречал такого наглеца, такого хама, - брызгая слюной,
визжал он.
Я спустил ноги на пол, не сводя с него глаз.
- Почему ты ругаешься? - спросил я. - Ты спросил у меня время, я
ответил - что тебе еще?
- "Если опаздывают или спешат, так самую малость", - злобно передразнил
он меня. - Я тридцать лет проработал в школе, и никто никогда мне так не
дерзил.
- Да что я такого сказал? - в изумлении спросил я.
- Молчать, нахал! - заорал он. - А то я буду говорить с тобой
по-другому. Посмей только рот открыть, возьму розгу и проучу!
- Господь с тобой, дядя Том! Что плохого я сказал?
Дыхание со свистом вырывалось из его груди, я видел, что он в
бешенстве.
- Давно по тебе розга плакала, но уж сегодня ты получишь сполна! -
пообещал он.
Я вскочил и сгреб в охапку одежду, не веря, что все это происходит
наяву. Мне объявили войну так неожиданно, что я на миг растерялся. С чего
это он, ведь я ему не дерзил! Говорил с ним, как со всеми разговариваю,
другие же на меня не обижаются, а он почему-то взвился. Хлопнула дверь -
ага, он вышел во двор. Я быстро натянул одежду и к окну, дядя Том стоял
возле вяза и ломал длинную тонкую зеленую лозу. Я весь подобрался. Да будь
я проклят, если позволю ему прикоснуться к себе этой лозиной. Мы живем в
одном доме без году неделя, он меня не растил, не воспитывал. Я работаю,
сам себя кормлю и одеваю, все гроши, что зарабатываю, отдаю бабушке на
хозяйство. А какой-то чужой человек заявляет, что я, видите ли, нагло с
ним разговариваю, и хочет, чтобы я вел себя, как темные забитые негры,
которых я видел на плантациях, хочет, чтобы я подобострастно улыбался, не
смея поднять головы, и, когда ко мне обращаются, униженно мямлил.
Но тут мой здравый смысл запротестовал. Да нет, какая чепуха, мне все
это показалось. Не будет он меня бить, только постращать хочет. Он сейчас