"Ричард Райт. Черный (Библиотека литературы США)" - читать интересную книгу автора

- Только тронь - пущу кровь! - предупредил я.
Он глубоко вздохнул и вдруг весь как-то сник.
- Погоди, гаденыш, сломят и тебя, - пообещал он.
- Уж во всяком случае не ты!
- Узнаешь, почем фунт лиха!
- Только не от тебя!
- И это человек, который всего несколько дней назад принял святое
крещение! - горестно сказал он.
- Плевал я на ваше святое крещение!
Мы стояли друг против друга, освещенные светом раннего утра; из-за
горизонта показался краешек солнца. Перекликались петухи. Где-то рядом
запела пичуга. Наверное, соседи все слышали. Лицо у дяди Тома задергалось,
из глаз покатились слезы, губы задрожали.
- Жалко мне тебя, парень, - наконец проговорил он.
- Лучше себя пожалей, - посоветовал я.
- Тебе кажется, ты такой умный, - сказал он, опуская руку, и кончик
прута прочертил в пыли длинную дорожку. Он в волнении открывал и закрывал
рот. - Но ты прозреешь, - наконец выговорил он, - и дорого заплатишь за
свое прозрение. Гляди на меня и учись, как надо жить...
Я одержал над ним верх, я это знал, я освободился от него нравственно и
эмоционально, но мне хотелось полного торжества.
- Нет, я буду глядеть на тебя и учиться, как не надо жить! - бросил я
ему в лицо. - Чего ты достиг, чем гордишься? Молчал бы уж лучше и не лез
учить других. - С тех пор как дядя ушел из школы, он зарабатывал на жизнь
починкой сломанных стульев. - Хочешь, чтобы я тоже латал продавленные
сиденья для чьих-то задниц? Ну уж спасибо!
Он с силой сжал кулаки, стараясь сдержаться.
- Ты пожалеешь о том, что сказал, - тихо проговорил он.
Повернулся и медленно стал подниматься на крыльцо - длинный, тощий,
сутулый. Я еще долго сидел на ступеньке, дожидаясь, пока уляжется
волнение. Потом тихонько прокрался в дом, взял шапку, куртку, книги и
пошел на работу - исполнять прихоти и капризы белых.



7

Лето. Ясные, жаркие дни. Меня по-прежнему терзает голод. Встречаясь
друг с другом в коридорах нашего набитого битком дома, мы молчим. Молчим
за завтраком, за обедом, слышатся только застольные молитвы. Мать медленно
поправляется, но теперь уже ясно, что она останется инвалидом до конца
дней своих. Смогу ли я учиться в школе, когда начнутся занятия?
Одиночество, чтение. Поиски работы. Смутная надежда поехать на Север. Но
что будет с матерью, если я оставлю ее в этом ужасном доме? И как я буду
жить в чужом городе? Меня одолевали сомнения, страх. Приятели покупали
себе костюмы с длинными брюками за семнадцать-двадцать долларов, для меня
это было недоступно, недостижимо. Так я жил в 1924 году.
Кто-то мне сказал, что неподалеку, на кирпичной фабрике, есть работа, и
я пошел узнать что и как. Я был щуплый, не весил и ста фунтов. В полдень я
отправился на фабрику, прошел мимо отвалов сырой, пахнущей свежестью