"Ричард Райт. Сын Америки" - читать интересную книгу автора

даже с ними ему все-таки было страшно. Он убедил всех, кроме одного, и
этот один внушал ему страх и горячую ненависть; он перенес на Гэса часть
своего страха перед белыми. Он ненавидел Гэса, потому что он знал, что
Гэсу так же страшно, как и ему самому; и он боялся Гэса, потому что знал,
что Гэс согласится и тогда он вынужден будет идти на этот грабеж. Точно
человек, который решил покончить с собой, и боится, и знает, что он должен
это сделать, и все эти чувства давят на него сразу, он смотрел на Гэса и
ждал, чтоб тот сказал "да". Но Гэс молчал. Биггер стиснул зубы так сильно,
что челюсти заболели. Он тянулся к Гэсу, не глядя на него, но ощущая его
присутствие всем своим телом, повсюду: снаружи и внутри, и ненавидя и Гэса
и самого себя за это. Потом вдруг он почувствовал, что больше не может.
Нужно было заговорить, разрядить томительное напряжение нервов. Он
взглянул на Гэса в упор глазами, покрасневшими от страха и злобы, прижав к
бокам стиснутые кулаки.
- Сволочь черномазая, - сказал он ровным невыразительным голосом. - Ты
трусишь, потому что он белый.
- Не ругайся, Биггер, - сказал Гэс спокойно.
- Буду ругаться!
- Зря ты меня ругаешь, - сказал Гэс.
- А ты что, не можешь пошевелить своим поганым языком? - спросил
Биггер. - Не можешь сказать, пойдешь ты или нет?
- Я тогда пошевелю языком, когда мне _захочется_.
- Сукин ты сын! Трус и сукин сын!
- Ты мне не хозяин, - сказал Гэс.
- Ты предатель! - сказал Биггер. - Ты боишься грабить белого.
- Брось, Биггер. Сказал раз, и будет, - вступился Джо. - Чего ты к нему
пристал?
- Он предатель, - ответил Биггер. - Он не идет с нами.
- Я не говорил, что не иду, - сказал Гэс.
- Так что же, собачья твоя душа, пойдешь или нет? - спросил Биггер.
Гэс оперся на свой кий и внимательно посмотрел на Биггера, и опять у
Биггера что-то сжалось внутри, как будто он ожидал удара и готовился
принять его. Он стиснул кулаки еще сильнее. На одну секунду ему
представилось, какое ощущение будет у него в руке и во всем теле, если он
сейчас наотмашь хватит Гэса по лицу так, чтоб кровь пошла; Гэс тогда
упадет, а он молча выйдет вон, и тем дело кончится - и грабежа не будет. И
оттого, что он придумал и представил себе все это, теснящее чувство,
изнутри подступавшее к горлу, слегка отпустило его.
- Вот видишь, Биггер, - начал Гэс тоном, в котором была смесь
снисходительности и достоинства. - Видишь, Биггер, все неприятности у нас
всегда выходят из-за тебя. Очень ты горяч. Ну скажи, чего ты вдруг на меня
взбеленился? Разве я не имею права подумать? Но у тебя терпенья не
хватает. И сейчас же ругаться. Ты вот говоришь, что я трушу. А я тебе
скажу, что это ты трусишь. Ты боишься, что я скажу "да", и тогда тебе
придется в самом деле пойти на это...
- А ну, повтори, что ты сказал! Вот повтори, так я возьму этот шар и
заколочу его в твою поганую глотку, - сказал Биггер, задетый за живое.
- Да ну вас в самом деле, - сказал Джек.
- Ты же _слышал_, это все он, - сказал Гэс.
- Почему ты не говоришь прямо, пойдешь или не пойдешь? - спросил