"Инок Всеволод. Начальник тишины (Повесть-притча для потерявших надежду) " - читать интересную книгу авторапаинькой-девочкой была. Об учебе, о карьере будущей думала больше, чем о
мальчиках. В девятнадцать лет мне достойного жениха нашли среди папиных знакомых. Тоже искусствовед, Аркадий Ионович. Не богатый, но преданный. И все у нас гладко было. Полюбила я его, хотя, может быть, уважала больше. Только за день, представляешь, мать Фекла, за один день до свадьбы такое выяснилось! - Что?! - Случайно, через общих знакомых, отец узнал, что этот самый Аркадий Ионович, добропорядочный, культурный, обходительный человек, оказался ужаснейшим лжецом! У него, оказывается, две семьи уже было, и в каждой по ребенку. А он паспорта менял, и концы в воду. А чтобы мы со временем правду не узнали, он еще и наврал, что мать у него умерла. Представляешь, такое на мать сказать!? А нам сказки рассказывал, что никогда женат не был, что о такой, как я, всю жизнь мечтал и так далее. Мама его, как выяснилось, не умирала вовсе, а преспокойненько в Воронеже жила. Этот горе-жених как раз к нам домой приехал благословение родительское просить. Я еще ничего не знала. Встали мы с ним на колени перед родителями. А они и говорят мне: "Вставай с колен, Надя". Меня Надей в миру звали. У меня как что-то оборвалось внутри. Встаю. А они и говорят, что Аркадий Ионович такой-то и такой-то, а потом спрашивают меня: "Хочешь ты за такого человека замуж идти?". Я как закричу: "А откуда вы все это про него знаете?!". А они у моего горе-жениха спрашивают: "Правда то, что мы говорим, или нет?". Тут он мог бы запираться, но он рот открыл, глазами хлопает и противным таким, заискивающим голоском отвечает: "Правда... Но я сейчас все объясню". Мне горько-горько стало, и я в свою комнату побежала. Голова у меня, как ватой набита, бегу, ничего не комнату и сразу взглядом с рублевским Спасом встретилась. Он спокойный такой, мирный-мирный, добрый, как сама тишина... И тут меня осенило: "Обет, - думаю, - обет-то я дала в монастырь уйти, а не выполнила. Вот и наказание!". Потом, правда, поняла я, что не наказание это вовсе никакое, а милость Божия. Отвел Господь от беды. Если бы я с этим Аркадием Ионовичем расписалась да повенчалась, вот было бы наказание! А так... - сестра Неонилла незаметно смахнула рукой навернувшуюся слезу, - отделалась легким испугом. Тогда уж я всерьез начала в церковь ходить. Но и опять в монастырь наш не сразу попала. Пожила я в больших монастырях, посмотрела... Два раза домой возвращалась. Верно преподобный Паисий Величковский писал: "Не стремитесь жить в больших и славных обителях". Почти до отчаяния дошла. Родители меня и так с горем пополам в монастырь отпустили, а тут, когда увидели, что я все время домой возвращаюсь, стали снова на замужество намекать. Я в ужасе: мне и в миру жизни нет, и в монастыре. Что делать? Промытарствовала я так два года. А тут один инок на Валаамском подворье мне говорит: "У тебя потому с монастырем ничего не получается, что искать-то нужно не монастырь, не стены, а духовного наставника. Это самый главный вопрос, и не только монашеской, но и вообще христианской жизни. Есть, - говорит, - одна замечательная игуменья, мать Антония. Она лет двадцать в Киеве келейницей на дому у одного катакомбного владыки была. А он был делатель молитвы Иисусовой. Она от него многому научилась и постриг приняла, и игуменство. Добрая она, любвеобильная, опытная - истинная мать своим дочерям духовным. Дверь ее кельи для сестер всегда открыта. Она с ними и на клиросе, и в трапезной, и на послушаниях. Помыслы ей сразу же можно |
|
|