"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Три рассказа" - читать интересную книгу автора

- Это верно.
- Тогда почему он хотел ее бросить?
- Надо ли говорить, что побуждения его были в высшей степени
похвальны? Видимо, не надо. Он Маллинер. Двигала им забота о невесте. Но
лучше начнем с начала.

Только что (сказал мистер Маллинер) вы справедливо заметили, что
племянник мой Арчибальд боготворил Аврелию Каммарли. Если я сообщу вам, что
целых три раза он посылал своего лакея в парк, чтобы тот вырезал на
приличном дереве ее инициалы, окружив их сердечком, вы поймете, какой
глубины достигли его чувства. Поймете вы и то, как был он потрясен, когда
через шесть недель Аврелия высказала холод.
Конечно, на какое-то время холод высказывают все, хотя бы для того,
чтобы снова потеплеть. Но тут было не так. Вот, скажем, племянник мой
сравнивал невесту со звездой, а она отвечала: "М-дэ..." Он спрашивал, любит
ли она своего Арчи, а она откликалась: "Что-что?" Он говорил о скорой
свадьбе, а она осведомлялась, что он почитывает? Пустяки? Возможно. Ерунда?
Как для кого. Во всяком случае, он, взвесив знаки и признаки, убедился, что
по какой-то тайной причине Аврелия к нему охладела, и, как сделает всякий,
если у него болит сердце, пошел за советом к матери.
Мать его, вдова, жила неподалеку от Кью. С Аврелией они подружились, та
вполне могла поделиться своей тайной. В общем, пройдя через садик к залитой
солнцем комнате, где хозяйка любила сидеть после полудня, Арчибальд уже
стоял у огромного, до полу, окна, собираясь произнести почтительное
"Пип-пип!", когда его взору открылось зрелище, так поразившее его, что он
застыл на месте, а монокль заплясал как живой на своем шнурочке.
Да, мои дорогие, в этой солнечной комнате стояла леди Маллинер и,
по-собачьи высунув язык, издавала очень странные звуки, вроде "хы-хы-хы-хы".
Сын ее глядел и слушал, тогда как она перешла к занятию исключительно
глупому даже по его невысоким стандартам, а именно стала повторять
непонятное слово "сьюкс". Позже племянник говорил мне, что окончательно его
добила ее манера.
Посудите сами: выпятив губы, она еле слышно свистела: "Сью". Хорошо,
это бы он еще вынес, но дальше она так скалилась, что жилы выступали на шее,
и выдыхала достаточно громкое "к-сс". Снова и снова. "Сью" сменялось "к-сс",
"к-сс" - "сью". Так говорил мне племянник, и, признаюсь, я буквально все
это видел.
Теперь ему стало ясно, почему изменилась Аврелия. Она тоже застала его
бедную мать за такими занятиями и, естественно, поняла, что та совершенно не
в себе. Тут не захочешь, а подумаешь.
Шатаясь словно слепой, вышел он из садика. Нетрудно представить себе,
как он страдал. Приятно ли, когда любимая мать внезапно свихнется? А если из
этого следует еще и разрыв с невестой, тут уж найдет выход разве что
Сомерсет Моэм, и то в трехактной пьесе.
Да, Арчибальд понял, что с невестой придется порвать. Выбора нет,
нельзя тащить невест к алтарю, когда в твоей семье безумие. Кроме всего
прочего оно заразно, ну, хотя бы наследственно. Живешь-живешь - и хлоп!
Свихнулся. Хорошенькое дело, если священник спросит: "Согласен ли ты,
Арчибальд?" А ты ответишь: "Сьюкс", да еще вывалишь язык!
Нет, порвать надо...