"П.Г.Вудхауз. Свадебные колокола отменяются" - читать интересную книгу автора

Он посмотрел на меня с нескрываемым благоговением.
- Должен признаться, мистер Вустер, когда племянник читал мне вслух
ваши романы, слезы то и дело наворачивались мне на глаза. Я поражен, что
такой молодой человек, как вы, сумел так глубоко проникнуть в самую суть
человеческой природы, так умело играть на струнах сердца своих читателей,
создать книги столь правдивые, столь трогательные и столь злободневные!
- Ничего особенного, у меня это врожденное...
Крупные капли пота катились у меня по лбу. В жизни не попадал в более
идиотское положение.
- В столовой слишком жарко? - участливо спросил он.
- Нет-нет, что вы. Ничуть.
- Значит, дело в перце. Если есть изъян в искусстве моей поварихи -
хотя я в этом сомневаюсь, - то это лишь склонность излишне педализировать
перцовую ноту в мясных блюдах. Кстати, как вы находите ее кухню?
Я обрадовался, что разговор ушел от моего вклада в сокровищницу мировой
литературы, и с воодушевлением воспел хвалу ее кулинарным талантам.
- Рад это слышать, мистер Вустер. Я, возможно, слишком пристрастен,
но, по-моему, эта женщина - гений.
- Вне всякого сомнения!
- Она служит у меня семь лет и за все время ни на йоту не опускала
планку высочайших кулинарных стандартов. Разве что однажды, зимой
семнадцатого года, придирчивый гурман мог бы упрекнуть ее в недостаточной
воздушности соуса. Но тот случай особый. Тогда на Лондон было совершено
несколько воздушных налетов, и они не на шутку напугали бедную женщину.
Однако в этом мире за все удовольствия надо платить, мистер Вустер, и я в
этом смысле - не исключение. Семь лет я жил в постоянном страхе, что кто-то
переманит ее к себе на службу. Я знал, что она получала подобные предложения
- и весьма щедрые предложения. Можете представить себе мое смятение, мистер
Вустер, когда сегодня утром гром все-таки грянул. Она официально известила
меня об уходе.
- О, Господи!
- Ваше участие лишний раз свидетельствует о выдающихся душевных
качествах автора "Алой розы лета". Но я счастлив вам сообщить, что худшее
позади. Дело только что улажено. Джейн остается.
- Молоток!
- Действительно, молоток - хотя я не знаком с этим выражением. Не
помню, чтобы оно попадалось мне на страницах ваших произведений. Кстати,
возвращаясь к книгам, должен признать, что наряду с пронзительной
трогательностью повествования, на меня огромное впечатление произвела ваша
жизненная философия. Лондон весьма и весьма выиграл бы, мистер Вустер, если
бы в этом городе жило побольше таких людей, как вы.
Это заявление полностью противоречило жизненной философии тети Агаты:
она никогда не упускала возможности подчеркнуть, что именно из-за таких
типов, как я, Лондон становится все менее и менее подходящим местом для
жизни нормальных людей.
- Позвольте вам сказать, мистер Вустер, что я восхищен вашим полным
пренебрежением пережитками одряхлевшего общественного строя. Да, восхищен! У
вас достало широты взгляда заявить, что общественное положение - лишь штамп
на золотом, и что если воспользоваться замечательными словами лорда
Блетчмора из "Фабричной девчонки", "Каким бы низким ни было происхождение