"Ричард Вудмен. Око флота " - читать интересную книгу автора

отвечающим ему в тон плеском волн. Потом в поле его зрения вплыла корма
испанского фрегата, темная и угрожающая. Вдоль по ней пробежала цепочка
вспышек еще одного бортового залпа. Лейтенант распрямился и выбрал момент,
когда корабль приподнялся на волне.
- Огонь!


Глава четвертая


Испанский фрегат


Январь 1780 г.


Фрегаты могли различаться по размерам и конструкции, но имели, как
правило, одну орудийную палубу, занимавшую всю длину корабля. Во время
подготовки к бою временные переборки, обеспечивающие удобства капитану и
офицерам, разбирались. На верхней палубе пространство до грот-мачты занимал
квартердек, откуда осуществлялось управление кораблем. Здесь размещались
несколько легких орудий и стрелки. Такая же приподнятая над уровнем
остальной палубы площадка - форкастль, шла от носа до фок-мачты. Квартердек
и форкастль соединялись между собой идущими вдоль бортов переходными
мостиками, пересекая открытую часть батарейной палубы, получившую название
"шкафут". Впрочем, в силу того, что пространство между переходными мостиками
пересекалось бимсами и использовалось как место для размещения корабельных
шлюпок, с первоначальным конструктивным предназначением служить вентиляцией
для батарейной палубы, оно справлялось, мягко говоря, не лучшим образом.
Едва батарея левого борта открыла огонь, замкнутое пространство
орудийной палубы превратилось в кромешный ад. Палуба то озарялась всполохами
орудий, то погружалась в непроглядную тьму. Вопреки времени года, моряки,
вынужденные банить и заряжать тяжелые орудия, вскоре уже обливались потом.
Грохот орудий и скрип колес во время накатывания пушек были невыносимы для
уха. Возле каждой пушки суетилась плотная группа людей, лейтенанты и
штурманские помощники следили за прицельной стрельбой, которая из залповой
стала поорудийной. По посыпанной песком палубе метались "пороховые
мартышки" - едва вылезшие из пеленок сорванцы, - они ныряли на еще более
темный твиндек, туда, где под руководством главного артиллериста с его
войлочными тапочками, творилось волшебное действо приготовления зарядов для
пушек.
У люков стояли часовые из морских пехотинцев с заряженными мушкетами и
примкнутыми штыками. Им был дан приказ стрелять в каждого, кто попытается
спуститься на твиндек, за исключением посыльных и подносчиков. Это здорово
препятствовало распространению паникерства и трусости. Моряк мог попасть
вниз только в случае, если становился подопечным хирурга мистера Эпплби и
его помощников, которые, подобно артиллеристу, обосновали в кокпите фрегата
собственное запретное для прочих царство. Сдвинутые в середину мичманские
рундучки становились операционной; покрытые парусиной, они служили Эпплби
столом, на котором он без помех мог кромсать на части подданных Его