"Шломо Вульф. На своей земле" - читать интересную книгу автора

ждало, останься мы в России? Те же костры, но из чеченцев и моих товарищей,
только что вместо Фарида был бы какой-нибудь Саид из Казани...
***
"Это она! - бушевало миролюбище, услышав в своей машине палестинскую
сводку новостей о последних событиях на пляже. - Как ее там? Бергер? Вот уж
кого следует немедленно судить! Она побудила МАГАВ сначала обстрелять мирных
рыбаков-по-дростков, а потом сжечь машину их родных с новорожденным. Это же
фанатичка! Типично фашистская рожа. Белокурая бестия... Наверняка послана
экстремистами, чтобы убить меня, а если случая не предоставится - из-за
иностранных журналистов, - то напасть на палестинцев и спровоцировать
обстрел поселения при нас." "Мы правильно сделали, что сразу уехали, -
поддакнул потный референт. - И эта особа нагло считает себя израильтянкой!
Нам следует поддержать законопроект об огра-ничении въезда в Израиль
этнических русских... Эта жуткая дама явно не имеет к еврейству никакого
отношения." "Что там? Ее, надеюсь, арестовали? - перегнулся миротворец назад
к придворной даме с приемником. - Что ты молчишь?" "Они...они говорят, что
эта женщина исчезла. Вместе с известным поселенцем-экстремистом Амирамом
Эйделем, тем толстым судомоделистом, еще какими-то двумя олим и, главное, с
журналисткой из Би-би-си и с русским из такой-то телекомпании..." "Они их
спрятали! - задрав очки к небу, кричал монстр. - Поняв, что натворила эта
Бергер, ее просто спрятали. Узнаю почерк КАХа. Поселенцы везде ведут себя
как литовцы после войны - в пользу "лесных братьев". А иностранные
журналисты теперь их заложники. Надо немедленно сделать заявление. Свяжи
меня с радио..."
***
"Там говорят... по-английски, - прошептала Ингрид Бернс, когда мы
приблизились к ограде виллы. - Ни слова на иврите или арабском. Пожалуй, это
не американцы, а скорее валлийцы." "А о чем они говорят? - еще тише спросил
Феликс. Он был больше всех обескуражен случившимся. - Я не могу разобрать ни
слова." "Они обсуждают кого-то из своих знакомых и бурно ссорятся,." -
светили синие глаза Тани. В противоположность своему мужу, она просто
купалась в экстремальной ситуации.
Амирам был потрясен больше всех. "Это не Израиль, - с болью повторял
он. - Мы попали в будущее, где наша страна кем-то завоевана и заново
отстроена. Я знаю эти места всю свою жизнь. Единственно, что меня утешает,
что это и не Палестина Арафата. У арабов не может быть таких городов."
"Почему? - впервые обрел голос Феликс. - А Эмираты? А Кувейт?" "Там есть
даровой источник благосостояния и жесточайшая монархия, не способная, в
отличие от обычной хунты, разворовать практически все. А арафатовская власть
- "малина", как говорите вы "русские". Тут ни гроша не останется, не то что
такое построить." "Англичане вернулись? - пред-положила Ингрид Бернс. - Хотя
у нас совершенно иная градостроительная куль-тура..." "А это чья? - Володя
Сырых растерял всю свою респектабельность. - Русская?" "Вот уж нет, -
невесело улыбнулась Таня. - Ни тебе деревянного забора, ни мусорных куч с
мухами, ни проселков с лужами. Нет, Вовочка, не наша это с то-бой родина.
Чужбина это..." "А на что же она похожа?" "Я знаю, - вслушалась куда-то
ввысь Изабелла. - Мы с вами все-таки на родине. На исторической родине.
Нигде больше разговор двоих не слышен за сто метров. Особенно если говорят
на иврите и оба одновременно." "Где? - оживился Амирам. - Пошли туда скорее.
Барух-ха-Шем! (Слава Богу). Если люди здесь громко говорят на иврите, то