"Шломо Вульф. На своей земле" - читать интересную книгу автора

Израиль еще никем не завоеван!.."
"Вы кого-нибудь ищете, господа? - над живой изгородью появилась голова
пожи-лого мужчины в панамке. - Я могу вам помочь?" "Англичанин" говорил на
чистом иврите, но с непривычным акцентом. "Спросите, какое сегодня число? -
Сырых час-то моргал на незнакомца, который, в свою очередь, тревожно
вглядывался в стран-ную группу людей у своих владений. - И какая это
страна?" Но человек в панамке уж догляделся до Тани и вовсю ей улыбался. Ну,
и она ему - тут за ней никогда не заржавеет. "Хавер, а хавер, - затараторила
она. - Мы тут кино снимаем, про прошлое, ясно? И по ходу действия, по
сценарию, перепили кцат. Вот режиссер, - она показала на меня, - совсем
о..., - почему-то перешла она на русский, но ее новый обожатель радостно
закивал и захихикал. - Так вот этот дурной режиссер уверяет, что мы
пере-селились в будущее, понятно? Скажи ему, Бога ради, какое сегодня
число?"
Он снял зачем-то панамку, вытер пот и назвал сегодняшнее число. "А год
какой?" Он назвал наш текущий год. "А страна какая?" - заорал я, так Таней
отрекомен-дованный, что терять мне было уже нечего. "Как какая? - начал
все-таки волноваться хозяин виллы. - Эрец-Исраэль, какая же еще?" "А там что
за город? - допрашивал его я-идиот, показывая на небоскребы. - Хан-Юнес?" "О
городе с таким названием я не слышал, - снова надел он панамку, оглядываясь
на женский голос из своего сада. - Там Ямит. Восточный, - добавил он
неуверенно. - А вы откуда?"
"Вот что, любезные, - возникла женская голова рядом с панамкой. - Шли
бы вы отсюда с вашими вопросиками куда к другим. А то у меня ротвейлер.
Спущу, рады не будете." "Спусти, спусти, - рассердилась Таня. - Это наше
любимое лакомство." "А, так вы корейцы? - рассиялась женщина, заметив среди
нас Феликса и ради него тут же сменив гнев на милость. - Надо же, а как
хорошо на иврите говорите... За-ходите. Чего через забор говорить?" "А
ротвейлер? - засмущался Феликс, - Я не ко-реец. Я евреец. Я собак с детства
боюсь." "Как тебя зовут? - таяла хозяйка, спеша к калитке. - Заходи, Феликс.
И все заходите. А собак я сама боюсь. У нас только кошка."
***
"То есть ты видел собственными глазами, - офицер строго смотрел на
сержанта Ди-му, расстроенного непонятным инцидентом, - что эти арабские
подростки сами напа-ли на иностранных журналистов, Амирама Эйделя, еще двух
поселенцев и эту гос-пожу Бергер?" "Я услышал крики, и мы поспешили к
пляжу." "И там на израильтян напали палестинцы, так?" "Этого я не видел.
Когда мы подошли, Амирам лежал на песке с разбитой головой, толстый
поселенец ударил вот этого кулаком в лицо, а Бергер так их кидала, как и мне
слабо." "Ага, - обрадовался депутат. - Что я вам ска-зал? У нее специальная
подготовка. Это почерк КАХа, наша партия в этом уве-рена. Ее надо немедленно
допросить!" "Разыщи мне ее сначала, - огрызнулся офицер. - А еще лучше
англичанку с русским. А ты что скажешь? - обратился он к бледному гла-варю
подростков. - Кто на кого напал?" "Мы шли ловить рыбу, а они..." "Это ваши
удочки?" - спросил Дима, поднимая трубу. "Минутку, - горел миролюбец. -
Сколько тебе, хамуд (симпатичный ты мой)?" "Мне? - улыбнулся подпорченный
Димой хамуд. - Скоро семнадцать." "А им?" "Тринадцать, пятнадцать,
шестнадцать, а вот ему вообще двенадцать - показывал симпатяга на невинных
младенчиков, уже без обрезков труб в руках, с надутыми МАГАВом губками. - Мы
им ничего плохого не делали, адони, а они..." "Начала женщина с белыми