"Вирджиния Вулф. Эссе" - читать интересную книгу автора

Поубавилась бы ее смешливость. Рисуя характеры, она бы стала меньше
доверяться диалогу и больше - раздумью, как это уже заметно в "Доводах
рассудка". Для углубленного изображения сложной человеческой натуры
слишком примитивным орудием оказались бы те милые сентенции в ходе
пятиминутного разговора, которых за глаза хватало, чтобы сообщить все
необходимое о каком-нибудь адмирале Крофте или о миссис Мазгроув. На смену
прежнему, как бы сокращенному способу письма, со слегка произвольным
психологическим анализом в отдельных главах, пришел бы новый, такой же
четкий и лаконичный, но более глубокий и многозначный, передающий не
только то, что говорится, но и что остается не сказанным, не только каковы
люди, но и какова вообще жизнь. Писательница отступила бы на более далекое
расстояние от своих героев и рассматривала бы их совокупно, скорее как
группу, чем как отдельных индивидуумов.
Реже обращалась бы она к сатире, зато теперь ее насмешка звучала бы
язвительней и беспощадней. Джейн Остен оказалась бы предшественницей Генри
Джеймса и Марселя Пруста... Но довольно. Напрасны все эти мечтания: лучшая
из женщин-писательниц, чьи книги бессмертны, умерла "как раз когда
только-только начала верить в свой успех".

1921



СЭР ВАЛЬТЕР СКОТТ



1. АНТИКВАРИЙ

Есть писатели, которые уже не оказывают на других никакого влияния и
потому пользуются мирной, безоблачной славой, одни их ставят высоко,
другие знать не хотят, но мало кто их читает и критикует. Таков Скотт.
Самый впечатлительный из начинающих авторов, чье перо сбивается с хода уже
на расстоянии мили от таких источников воздействия, как Стендаль, Флобер,
Генри Джеймс или Чехов, может прочитать подряд все уэверлеевские романы и
не поправить у себя ни единого прилагательного. И однако же, нет сейчас,
наверно, других книг, которыми бы так упивались тысячи читателей в
безмолвном и некритичном восхищении. Но если таково читательское
восприятие уэверлеевских романов, по-видимому, в этом упоении содержится
что-то дурное, чему невозможно найти рационального оправдания; чему
приходится предаваться лишь в тайне. Давайте еще раз перелистаем
"Антиквария" и сделаем попутно несколько замечаний. Первый упрек,
предъявляемый Скотту, состоит в том, что у него плохой стиль.
Действительно, каждая страница щедро разбавлена длинными, вялыми
латинизмами. Отряхая с крыльев пыль веков, в небо то и дело взлетают
старые метафоры, взятые из давно списанного театрального реквизита. Море в
разгар шторма - непременно "всепожирающая стихия". Чайка при тех же
обстоятельствах - "крылатая жилица скал". Взятые вне контекста, подобные
выражения, бесспорно, дурны, хотя можно кое-что сказать и против снобизма,
который даже в словах соблюдает классовые различия. Но когда их с разгона