"Дженни Вурц. Дитя пророчества ("Войны Света и Теней")" - читать интересную книгу автора

которому ты принадлежишь. Диневали обладают силой пророчества. Посему будь
осторожна с подобными словами, дитя. Древние тайны отнюдь не исчезли. Они
по-прежнему охраняют живое сердце земли. И последний кентавр еще стоит на
страже в Атании. Он непременно воспримет твое искреннее и горячее желание.
Через это желание и через свое наследие ты можешь оказаться той, кому
выпадет исполнить великое предназначение. Сейчас ты едва ли поймешь, сколь
оно велико.
- Мне сейчас не до предназначений! - дерзко возразила Мейглин. В ней
полыхала непримиримая ненависть к Деш-тиру, захватившая все ее существо. - Я
могу повторить свои слова еще триста раз, поскольку я не вынесу жизни в мире
без солнца!
Но гром больше ничего не прогремел ей в ответ. Мудрый голос умолк.
Мейглин проснулась в своей чердачной коморке. В окошко светили звезды. По
другую сторону пыльных оконных створок лежало безмолвие ночи. У Мейглин
сбилось дыхание. Ее ноздри опалял запах раскаленного песка; сухой этот жар
напоминал жар, поднимающийся от углей кузнечного горна. Ни ветерка.
Странная, сверхъестественная тишина окутала землю и лишила ее времени. Так
бывало лишь в темные промежутки между старой и новой луной, когда женщины
пустынного племени собирались на свои бдения у священного колодца. Мейглин
лежала с открытыми глазами. Тишина несла ей успокоение. Несведущая в магии,
она не ощущала ничего необычного; просто тихая, жаркая ночь, и все. Она
совсем не думала о диковинном семени, которому предстояло прорасти ко
времени полнолуния.

Тот день начался с привычных дел. Мейглин накормила кур и вычистила
стойла в конюшне. Потом замесила тесто для хлеба и, пока оно поднималось,
занялась нескончаемой стиркой и развешиванием постельного белья. К полудню
белье высохло, а Мейглин уже хлопотала в полумраке зала, разнося еду и
напитки. Незаметно наступил вечер, и в зале снова закрыли окна и ставни.
Далеко на севере небо скрывала мутная завеса - предвестница неумолимо
надвигавшегося Деш-тира. Тобас долго стоял на крыльце, пока краски заката не
сменились вечерними сумерками. Быть может, сегодня он в последний раз видел
восход солнца. Хозяин постоялого двора был человеком не робкого десятка, но
от этой мысли ему делалось страшно.
- Песчаная буря, - успокоил его прискакавший всадник. - Всего-навсего
обыкновенная песчаная буря. Но, думаю, дни ясного неба и солнца сочтены и
здесь.
Вслед за этим всадником приехали другие. Их было достаточно много.
Обычно постояльцы приезжали еще засветло и оставались на ночлег. В зале
сделалось непривычно людно; приехавшие заняли почти все места. Мейглин
наливала эль, наполняла едою тарелки, мыла посуду. Ей было некогда
разглядывать гостей. Скорее всего, она даже не обратила внимания, что
приехавшие были весьма немногословны. Когда они просили что-то принести, их
речь выдавала людей клана. Среди них выделялся один довольно странный
человек. Тот говорил вполголоса и исключительно на древнем паравианском
языке.
- Это люди короля, - сказал Тобас, когда зал наконец опустел.
Хозяину постоялого двора было явно не по себе; он даже забыл про свою
трубку. В кухонном очаге дотлевали разворошенные поварихой угли, и при их
красноватом мерцании, не удержавшись, Тобас позволил себе пооткровенничать с