"А.П.Ксендзюк. Пороги сновидения" - читать интересную книгу автора

перцептивное конструирование. Наше самозабвение получает дополнительную
площадь, на которой реализует себя уже не только наяву, но и в состоянии сна
со сновидениями. Когда поток творимых образов иссякает (а это случается рано
или поздно), качество переживаний в люцидном сновидении снижается - сны
бледнеют, становится очевидным неудовлетворительно узкий диапазон сюжетов,
они повторяются и все более напоминают "театр теней", где весь образный
материал явно сотворен сновидцем, где он сам - актеры, реквизит, декорации и
режиссер.
Чтобы избежать такого развития событий, надо учитывать, что одного лишь
пробуждения внимания во сне недостаточно, что "конструкторское рвение"
перцептивного аппарата черпает энергию, да и сам сенсорный материал из
семантического вакуума. Может возникнуть вопрос - почему это "место без
значений и смыслов" ведет к такой продуктивности и, видимо, позволяет
включить в осознанное сновидение внешнюю энергетическую Реальность? Ведь, на
первый взгляд, вакуум не содержит ничего, кроме самого себя, - то есть
пустоты, и должен парализовывать восприятие, лишать внимание стимулов к
дальнейшему движению.
На самом деле ответ прост. Семантический вакуум снимает смыслы и
границы, делает равнозначными внутренние и внешние поля, устраняет категории
и различения, опираясь на которые внимание выстраивает системы предпочтений,
определяющих характер и объект перцептивной активности. В результате
бессознательное теряет присущую ему привлекательность, а внимание,
поддерживающее осознанность, свободно "рассматривает" все сигналы, доступные
опыту. И тут мы сталкиваемся с парадоксом - неразличение, вызванное
не-деланием всех и всяческих смыслов, дает сновидцу шанс сравнить
характеристики внешних и внутренних полей, т. е. как бы вновь вступить в
зону различий. Пережитое состояние семантического вакуума отвлекает нас от
исключительно внутренних сюжетов, созданных бессознательным с целью обыграть
тот или иной конфликт, разрядить эмоциональные и ментальные напряжения,
накопившиеся наяву. Прямо здесь мы открываем пространство, где "дует ветер
снаружи", и узнаем, что наш воспринимающий аппарат обращается с ним
чуть-чуть иначе, чем с проекциями БСЗ, имитирующими внешние сигналы.
Это не значит, что внутренняя продукция тут же оставляет нас, уходит в
тень, - так было бы слишком просто. Однако привычная самопогруженность
сновидящего ощутимо слабеет и при известной настойчивости последовательно
расширяет его контакты с Реальностью.
Опыт семантического вакуума расшатывает структуру и размывает границы
стандартных сновидческих переживаний. Чем лучше мы познакомились с этим
состоянием наяву, тем больше неожиданных последствий оно вызывает в
сновидении. Иногда внимание, обогащенное опытом "пустоты", приводит нас в
самую настоящую пустоту сновидения - мы имеем активное внимание, ясную
осознанность, но ни одного образа, ни одного сюжета, и, соответственно,
теряем всякую способность совершать действия (хоть галлюцинаторные, хоть
реальные). Сновидящего подобная ситуация разочаровывает, ибо потенции его
восприятия, разбуженного с таким трудом, не находят себе применения в этом
безвидном и бескачественном поле. Как-то "глупо" провести половину ночи в
месте, где ничего не происходит, где нет никаких содержаний, отдельностей, а
лишь невербализуемое чувство единства, о котором тональ вспоминает в
чувственных категориях как о чем-то вроде "прохлады" и "неясного света".
На самом деле разочарование здесь неуместно, поскольку это весьма