"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

расстреляны в октябре 1941 года...
Меня ввели в довольно просторную комнату. За столом сидел тот же самый
следователь Московкин, который приезжал за нами домой. Посреди комнаты стоял
стул, на который мне предложили сесть. Человек, который меня привел, остался
в комнате, все время ходил, иногда становясь за моей спиной. Так как я был
"под планом", мне было неприятно, что он стоял за моей спиной. Я каждую
минуту оборачивался. Следователь крикнул:
- Не оборачиваться!
- Пусть он не стоит за моей спиной, я не знаю его намерений.
Московкин попросил того не стоять за моей спиной.
Мне же почему-то сам следователь казался большим-большим буржуем в
цилиндре, сидящим далеко-далеко от меня, как на иллюстрации в книге
"Гиперболоид инженера Гарина" А. Толстого.
Записав анкетные данные, следователь монотонно зачитал мне обвинение:
"Вы обвиняетесь в организации анархической конной банды, ставившей себе
целью действовать в тылу Красной армии во время будущей войны, а также в
пропаганде анархических идей Бакунина-Карелина-Кропоткина среди учащихся
школы".
Я заявил, что не знаю, кто такие Бакунин и Карелин, а изданные письма
Кропоткина я, действительно, читал. Некоторое время шли препирательства
между мной и следователем по вопросу, зачем я и мой двоюродный брат Юра
Гарькавый переезжали на ту сторону Волги и катались там на лошадях, которые
паслись в калмыцких степях.
- Просто мы любим лошадей, а мой брат особенно.
- Известно, что все это вы делали для тренировки в связи с
предъявленным обвинением.
Кроме этого, мне было еще предъявлено показание одной моей соученицы
(фамилию ее не помню) о том, что я рассказывал антисоветские анекдоты.
Какие? Я тоже не помню.
Через некоторое время в кабинет вошел крупный человек с двумя ромбами в
петлицах. Как потом я узнал, это был начальник городского НКВД Лехем.
- Товарищ начальник, не признается, змееныш, - сказал следователь
Московкин.
- Хрен с ним, - ответил начальник. - Сами подпишем.
- А какое вы имеете право сами подписывать? - закричал я.
Верзила подошел ко мне и четко сказал:
- Тебе теперь о правах не разговаривать.
И, обратившись к следователю, сказал:
- Заканчивай.
Тот позвонил по телефону. Явился охранник. Меня свели вниз, и там, в
дежурке, тот же человек, что привез меня из детприемника, сонно сказал:
- Ну, а теперь поедем на трудоустройство.
Мы сели в тот же пикап и поехали. Утром, в начале шестого, мы подъехали
к 3-му корпусу Астраханской тюрьмы, стоявшей на реке Кутум. Сопровождающий
позвонил в дверь, подал какую-то бумагу, сказал: "Возьмите". Человек в
тюремной форме довольно мягко сказал:
- Проходи.
Меня провели в дежурку. Там спал дежурный по тюрьме. Его разбудили:
- Вот, новенького привезли.
Он вяло спросил: