"Лео Яковлев. История Омара Хайяма, рассказанная им самим " - читать интересную книгу автора

в твоей жизни".
Мы же обратимся к началу моей истории.

Нишапур2

Когда-то, очень и очень давно, я сильно сомневался, удастся ли мне в
наш бурный век дожить до шестидесяти лет. Об этом я, кажется, написал в
одном из своих четверостиший. Стихи эти я забыл, и опасения мои были
напрасны: сейчас уже пятьсот шестой год3, мне шестьдесят пять, и я снова
брожу по улицам и окрестностям Нишапура, где прошло мое детство и куда я не
раз возвращался на своем, далеко не прямом, жизненном пути.
И где бы я ни проходил по Нишапуру, куда бы ни обращал свой взор,-
везде и во всем проступают подернутые дымкой времени картины и образы давно
прошедшей жизни. Перед моим затуманенным взором тихою чередой проходят один
за другим когда-то жившие здесь люди. Я вижу прекрасные детские лица
спутников первых лет моего пребывания на земле, за ними вихри ушедшей жизни
проносят современников моей юности, вечно куда-то спешивших. Куда? Потом,
робко и неуверенно от утраченных надежд, проходят люди моих зрелых лет, и я
вспоминаю свои встречи и беседы с ними. Где все они теперь? Куда ушли они и
почему не остались здесь, чтобы теперь, когда я вернулся в Нишапур уже,
вероятно, навсегда, вместе со мной доживать свой век?
И теперь я один, без них, любуюсь вечной красотой окружающего мира -
одной из прекраснейших долин Хорасана, с ее виноградниками, цветущими
садами, серебряным блеском листьев в оливковых рощах. Я вижу горы Маада,
укрывающие эту долину от северных и восточных ветров, горы, отдающие людям
небесно-голубую бирюзу и утоляющие извечную жажду земли и всего живого
водами капризной речки Джебаруд, разливающимися в тысячах оросительных
каналов по всей долине, принося живительную влагу в самые отдаленные ее
уголки.
Я вспоминаю вещие слова:
"Клянусь смоковницей и маслиной,
И этим городом безопасным!4"
И я, глядя на богатые и красивые дома моего Нишапура, думаю о том,
насколько они вечны и что случится, если Аллах навсегда или на время за
проступки людей отменит эту Свою клятву и откроет путь опасностям? Мало ли я
уже видел на своем веку некогда красивых и прочных дворцов и башен,
обращенных в руины людьми, ветром и временем?
Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного, молю Его о снисхождении к
моему Нишапуру и к грехам населяющих его поколений! Я хочу, чтобы мой город
был вечным!
А теперь я расскажу о некоторых событиях, предшествовавших моему
появлению на свет в этом мире и в этом городе.
Отец мой, Ибрахим ибн Мухаммад, был нишапурцем в четвертом или пятом
поколении, а мать - Марйам из рода ал-Майаниджи - родилась в деревне близ
Астрабада. Отец шил шатры и палатки и был известным мастером в своем деле.
Во всяком случае, недостатка в заказах он не испытывал, а невостребованные
заказчиками вещи сразу же раскупались на базарах. Был он грамотен, обладал
великолепной памятью, вмещавшей не только Коран, но и множество хадисов5, и
люди часто приходили к нему за советом. Тем более что дом его всегда был
открыт для всех. Он считал себя обязанным в вопросах гостеприимства