"Павел Владимирович Яковенко. Первомайский" - читать интересную книгу автора

Стало светло. Поддубный сориентировал буссоль в основном направлении и
приступил к ориентации орудий. Как он и предчувствовал, два орудия из
четырех необходимо было переставлять (это вам не Д-30 с наводкой в 360
градусов). Как обычно, "повезло" расчету Карабута, который с тяжкими стонами
опять взялся за лопаты.
Но, в общем-то, работа уже закончилась. Бойцы закурили, побрели искать
сырье для костров, повеселели как-то: пригрелись немного, ветер-то стих. И
среди этой идиллии, откуда не возьмись, появилась иностранная журналистка
(черти ее принесли)! С некоторым изумлением она увидела, что часть солдат
одета в деревенские фуфайки, но только зеленого цвета, другая часть - в
серые шинели, а контрактники и офицеры - в нормальные армейские бушлаты,
правда, самых разнообразных расцветок. Выпученными глазами иностранка
воззрилась на рядового Андреева. Еще бы! Бедняге достались сапоги 46-го
размера при его родном 41-м (довели страну демократы!). Такой обуви
позавидовали бы и самые знаменитые клоуны. Следы на снегу оставались
чудовищные, и не один следопыт сломал бы наверняка себе голову, пытаясь
разгадать, что бы это значило. Появление диковинной журналистки не прошло
незамеченным: солдаты воззрились на чудо с немым вопросом, а ваучеры
заулыбались и направились прямо к нему. Жестами попросили закурить.
Журналистка с мертвой улыбкой отдала пачку "Мальборо" и быстро ретировалась.
Чего она хотела, так никто и не узнал.
Солдаты за это время успели развести костры. Топливом служила солярка,
слитая из баков, местный сушняк и особо ценный материал - доски от ящиков со
снарядами. Пока Витя пробирался к одному из костров, он провалился по
щиколотку в ненадежно замерзшую лужу. Поддубный устроился у огня, вытянув к
нему мокрую ногу: а что еще оставалось делать? Осматриваясь по сторонам, он
отметил, что в их расположение направляется капитан Донецков вместе с
семенящим незнакомым солдатом, который держал под мышкой ПУО. Их встретил
Зарифуллин; они о чем-то с минуту поговорили, а потом уверенно направились
на позицию.
- Витя! - внезапно Поддубный увидел над собой улыбающегося Славика. Вот
ты где, старый рейнджер!
Витя поднялся; в ноге неприятно хлюпнуло.
- Пойдем ко мне, - заявил Славик. - Можешь не спрашивать - я знаю, что
ты хочешь узнать. Как я провел ночь? Ужасно! Ты просто не можешь себе
представить! Я спал в "шишиге". На мне - еще двое. Я их сначала не пускал,
закрылся изнутри; так водитель, собака, со своей стороны пустил, гнида. Они
улеглись, вроде бы меня не трогают. Уснул. Потом чувствую - по голове удар,
в морду - тычок. Я просыпаюсь и - ну ты же меня знаешь! - сразу за автомат.
А это два воина разлеглись и своими сапожищами по мне стучат. Я стал их ноги
с себя скидывать, а они не просыпаются. Я достал иголку из шапки, спасибо
комдиву - приучил носить с собой, и в задницы им: одному, другому. Они
завозились, заматерились и опять успокоились. Я снова заснул. Опять
чувствую: стучат по моему бедному черепу. Автоматически достаю иголку и
втыкаю, куда глаза глядят. Опять вопли, возня и снова тишина. И так всю
ночь. К утру скрючило так, что не смог разогнуться и вылезти из машины.
Слышу, Куценко орет: "Клюшкин! Пацифист е...й! Иди сюда!". Я поглубже
задвигаюсь в кабину, но он меня все равно нашел. Пришлось сбежать к тебе.
Неожиданно Славик замолчал - он увидел капитана Донецкова.
- Я уже ушел! - закричал Клюшкин и рванул обратно в свой дивизион, где