"Павел Владимирович Яковенко. Первомайский" - читать интересную книгу автора

контрактник Наби, немолодой человек небольшого роста, и сообщил:
- Я еду.
"Ни хрена себе "герой", - очень неприятно поразился Витя. - Что это с
ним?".
В казарме слегка протрезвевший старшина выдавал бойцам вещмешки. Стоял
непрерывный возбужденный гул. Оружие еще не получали. В канцелярии
Зарифуллин сообщил раздосадовано:
- Ваучеры обиделись, что их не хотят брать. Выбрали солдатский комитет
и решили ехать - защищать родную землю.
Витя так и сел: "Все. Приехали. Придется теперь все решения с каждым
контрактником отдельно согласовывать".
Дивизион был недавно сформирован, имущество еще полностью не получили,
и отсутствовали крайне необходимые банники, ключи и отвертки. Были только
пушки Д-44 и машины. Все остальное, как сказал командир дивизиона майор
Бабаян, обещали дать в 1-м дивизионе при соединении по дороге на Кизляр.
Началось получение оружия. Витя сидел на выдаче, брюзжа по привычке, и
делая записи мелкими буквами в "Книгу выдачи оружия". Появился Кривцов и
заорал, что часть опаздывает. Поддубный дико занервничал: ускорить выдачу он
мог, только перестав делать записи.
"Война когда-нибудь закончится, а за недостачу я потом сяду", - весьма
разумно решил лейтенант и продолжил работу в прежнем темпе.
Из каптерки соседней батареи, находившейся в одной казарме с Витиной,
все громче и настойчивее доносился гул попойки. Ваучеры бурно отмечали свой
героический поступок. Из дверей вышеозначенного помещения выполз солдат
контрактной службы Мага и неуверенным шагом приблизился к оружейке.
- Где мой автомат? - внезапно заорал он. - А ну дай мне автомат,
лейтенант!
Мага попытался пролезть в оружейку. Толпа рядовых срочников ему явно
мешала. Он стал отпихивать их, яростно матерясь. Витю захолонуло от злости.
Он даже отвернулся, чтобы не выдать себя глазами. Из каптерки высунулся
прапорщик - завскладом Расул:
- Мага! Тару не задерживай! Тебя ждем.
И Мага, не успевший пробиться к оружейке, махнул рукой и неуклюже
повернул обратно. Выдачу наконец-то закончили, и Поддубный с облегчением
вручил заполненный документ дежурному по батарее.
На улице было тепло и снежно. Переход из вечно сумрачной и дурно
пахнущей казармы наружу - на белый снег и свежий воздух - возбуждал
радостные чувства. Было пасмурно - любимая Витина погода. Солдаты нестройно
протопали мимо крыльца штаба, излюбленного места тусовки дивизионного
бомонда в теплое время года. Сводная батарея направлялась в парк, который
был отделен от казарм бригадным госпиталем и проезжей дорогой.
Путь лежал мимо покосившегося светло-коричневого забора автопарка,
украшенного по периметру колючей проволокой, местами уже оборванной.
Прохождение отряда сопровождалось завистливыми выкриками часовых. Из колонны
отвечали им, что зря завидуют. Ведь уже не раз поднимали так часть, все
бегали и суетились, а потом все равно возвращались в казармы. Потому
солдатское настроение было весьма смутное, а отравляла его мысль, что ехать
придется вместе с "обожаемыми" контрактниками.
Сержант Волков, довольно бойкий товарищ, подошел к Вите и то ли
спросил, то ли просто злобу выплюнул, с каким-то надрывом: