"Дмитрий Янковский. Воины ветра" - читать интересную книгу автора

провода. Теперь, если противник приведет в действие выключатель, то вместо
вспыхнувших ламп, которые выбили бы мое неадаптированное после темноты
зрение, у меня в руках окажутся две длинных электрических плети. Не ахти как
круто против плазмоганов, но все же не голой задницей ежей давить. А
включить электричество мои похитители просто обязаны, не поверю я, что хоть
одна живая душа решится драться с российским винд-трупером в темноте. Пусть
и при наличии оружия у нападающей стороны.
Чтобы обеспечить себе дополнительный шанс на выживание, я решил еще
немного поиграть с электричеством. Двумя плетями драться все равно неудобно,
того и гляди сам себя током стукнешь, так что от лишнего провода в руке я
решил избавиться с пользой для дела. Похитители ведь не бесплотные призраки,
через стены просачиваться вряд ли умеют, значит, пойдут через дверь. А я
постараюсь приготовить им прием погорячее.
Не откладывая задумку в долгий ящик, я собрался примотать оголенный
конец провода к перилам короткой металлической лесенки, ведущей от двери к
месту моего заключения, но понял, что это не так просто, как могло
показаться на первый взгляд. Дело в том, что жил в проводе было две, а из
уроков электротехники винд-кораблей я помнил, что провода эти неравноценны.
Один является источником переменного тока и называется "фаза", другой почти
полностью заземлен, и его называют "нулем". Примотай я к перилам "ноль",
боевая эффективность такого подключения тоже бы равнялась нулю, поскольку
разницы потенциалов между проводом и землей не будет почти никакой. Кидать
на противника надо "фазу", тогда шарахнет как следует. Но как определить где
ноль, а где фаза, если разомкнут рубильник? Тока нет, фазу искрой не
проверишь.
Я призадумался. Честно говоря, докой в электротехнике я не был, у меня,
в отличие от корабельных стрим-мастеров, специализация была совершенно в
другой области. Пришлось как следует напрячь память, чтобы припомнить, что
вещала нам в кадетском корпусе Красотка Кира, преподававшая там основы
электротехники. Будь на ее месте суровый педагог-мастер мужского пола, я бы,
честное слово, запомнил больше. А так мы всем курсом пялились на структурные
элементы ее тела, какие можно было различить под мундиром. Различить можно
было не так уж много - не очень большая грудь и довольно узкие бедра, но
остальное дополняла наша фантазия, на работу которой уходила почти вся
энергия двух академчасов целой роты.
В общем, в памяти если что и осталось, то все эти остатки были жестко
модулированы эротическими переживаниями. Следовательно, для дешифровки
данных следовало в первую очередь вызвать те самые фантазии, а с ними могли
вспомниться и слова педагог-мастера Киры Канаа, которые она произносила,
пока мы на нее пялились. Наверное, для службы в ее должности требовалась
изрядная доля эксгибиционизма, без этого ежедневно работать с кадетами
женщине было бы трудно. И у нее эта изрядная доля определенно имелась, она
от наших взглядов получала явное удовольствие, а зачастую сама же нас
провоцировала. Кира была намного старше нас всех - нам по двадцать, а ей
почти сорок, но эта разница в возрасте не являлась препятствием для
установления некоего визуально-эротического контакта между нами и ею. Других
женщин в кадетском корпусе все равно не было, даже на камбузе. При этом
каждому из нас хоть раз приходила в голову недоуменная мысль, мол, почему
начальство не пыталось заменить ее мужчиной. Ответ был получен мною от
кадетского медик-мастера.