"Челси Куинн Ярбро. Темные самоцветы ("Сен-Жермен" #7)" - читать интересную книгу автора

спросите врача. Если, конечно, хотите окрепнуть к отъезду.
Отец Краббе перекрестился.
- Боже милостивый, - прошептал он на латыни и кашлянул снова. Ему было
где-то под тридцать, но болезненная сутулость и землистый оттенок лица
делали его старше.
- Отец Корнель, отец Бродский, ступайте за мной, - приказал отец Погнер
и поинтересовался: - Кто доложит о нашем прибытии королю?
- Я, - сказал Стефан. - И незамедлительно, добрые пастыри, - добавил
он, не скрывая иронии.
Но стрела прошла мимо, ибо те уже исчезали за дверью - хмурые,
неприступные, один за одним.
Отец Краббе, пошатываясь, прошел к огню. Сутана на плечах его была
совершенно мокра. Он помедлил мгновение, опершись о каменную каминную полку,
затем преклонил колени и стал молиться. Было заметно, что его бьет озноб.
- Зари, немедленно разыщи графа Ракоци, - приказал Стефан Баторий и
отошел от кресла, разом сбросив с себя личину полировщика седел.
Мгновенно сообразив, чего от него ожидают и внутренне веселясь, Зари
опустился на колено и поцеловал Стефану руку.
- Будет исполнено, ваше величество, - произнес с придыханием он и
стремглав выбежал из помещения.
Глаза отца Краббе округлились, лицо побледнело. Вмиг превратившись в
коленопреклоненное изваяние, он испуганно прошептал:
- Государь?
Стефан медленно наклонил голову.
- Да восстановит Господь твои силы, достойный отец. Я - Стефан Баторий,
а ты - Милан Краббе. Так, кажется, называл тебя отец Погнер? - Видя, что
бедный монах не может оправиться от потрясения, он счел возможным
продолжить: - Сожалею, что ты прихворнул. Не подобает людям, мне служащим,
терпеть без надобности излишние муки. Поэтому я послал за алхимиком, что
стоит всех местных врачей. Те только прижигают да мажут, а более ни на что
не способны, но человек, какого я вызвал, разберет твою хворь.
- Простите моих спутников, государь, - взмолился обретший дар речи
иезуит. - Никто из них не хотел нанести вам оскорбление. Просто отец Погнер
вас не признал. - Он закрывал рот рукой, стремясь удержать кашель. - Истинно
говорю, ваше величество, он не признал вас.
- Ну разумеется, - сухо сказал Стефан, вовсе не убежденный, что это
действительно так. - Однако ему следовало бы знать, что его долг
повиноваться в первую очередь мне, независимо от своих пристрастий и
предпочтений.
- Ох, он все сознает, ваше величество... он повинится... - Монах снова
закашлялся, впервые за долгое время мысленно возблагодарив свой недуг,
давший ему возможность умолкнуть, не кончив фразы.
- Он сам поставил себя в неприятное положение, - отрезал король.
Больная нога его вдруг заныла, и ему пришлось привалиться к каминной полке,
чтобы дать ей передохнуть. - Впрочем, я ценю искренность в людях и приму его
извинения. При условии что он и впрямь переменит свою точку зрения. Или ему
придется настаивать на своем в каком-то другом месте. - Стефан потер ноющее
бедро. - Зима никого не обходит. Мои люди тоже болеют. Нескольких даже
пришлось отослать в монастырь.
- Слуги Господа вылечат их, - отозвался монах.