"Владимир Яременко-Толстой. Мой-мой " - читать интересную книгу автора

порции алкоголя мне было до невероятного тяжело.
О закуске же лучше и не упоминать. К приторному, как сахарный сироп,
шампанскому подавали намазанные какими-то трудно поддающимися идентификации
экскрементами разных цветов кусочки хлеба. Выпивка и закуска настолько не
совмещались, что поглощать их одновременно было немыслимо. Поэтому я выпил
только несколько бокалов шампанского. Ко всему прочему еще и теплого,
заработав тяжелую головную боль.
Презентация продолжалась до самого вечера с частыми перерывами на
фуршет, ассортимент которого не менялся. Зато я получил возможность
лицезреть выступления Гусева. Этот профессиональный аппаратчик, пришедший из
старой системы, оказался человеком недалеким и неумным, совершенно не
европейским. С дурными манерами и диким провинциальным акцентом. Было видно,
что он привык выступать, но выступать не умел, не обладая ни юмором, ни
шармом. Говорят, что на пост директора он был избран, а не назначен сверху.
Это произошло, когда старого директора назначили в Москву заместителем
министра культуры, но он там не прижился и захотел вернуться назад. Но
взбунтовавшийся коллектив Русского музея этого не пожелал и выбрал тогда
директором Гусева.
В одном из перерывов я попросил музейную тетеньку предоставить слово
мне для презентации моего проекта с русскими бабами. Это внесло бы хоть
какую-то жизнь во всю эту скучную и никому не нужную тягомотину. Но она
отреагировала на это как-то непонятно, с испугом и невнятным отказом,
отскочив в сторону и избегая со мною дальнейших контактов. А зачем тогда
приглашала?
Чтобы я подваливал к спонсорам, как идиот, и просил у них денег? Ну,
как тут подвалишь? Тем более что на самом деле присутствовал только один
спонсор. Какой-то иностранный дядька с переводчиком и телохранителем.
- А теперь, - сказал Гусев. - Мы будем награждать наших спонсоров!
(Забавно, что "спонсорами" питерские бляди обычно называют доверчивых
мужиков, которым дают заплатить за выпивку и еду в ресторане, а после этого
динамят).
Главным и единственным спонсором на церемонии награждения оказывается
толстый иностранный дядька - генеральный директор мощного табачного
концерна, пожертвовавшего шесть миллионов долларов на реставрацию решетки
вокруг Русского музея, которого торжественно наградили почетной грамотой и
каким-то еще сувениром, после чего он немедленно ретировался в сопровождении
переводчика и телохранителя. Я не стал за ним гнаться и приставать к нему со
своими "русскими бабами". И не только потому, что я не курю и ненавижу
сигаретный дым.
Просто я вдруг отчетливо сам для себя понял, что нам с Гадаски не
придется рассчитывать ни на спонсоров, ни на поддержку музея. Конечно, и у
тех и у других есть немалые средства, но они нам их не дадут. Да, нам
предоставят помещения Мраморного дворца, которые не знают, как и чем
заполнять, но все остальное нам придется делать на наши собственные деньги.
Кроме того, у меня возникла идея не спешить с выставкой, а перенести ее на
2003 год, представив к празднованию 300-летия триста баб. Это как триста
билетов на презентацию. Все-таки, хоть что-то полезное, я из этого шоу да
вынес. Кстати, молодые дарования Мариинского театра оказались в большинстве
своего мужиками, певшими зачем-то преимущественно итальянские и французские
арии.