"Владимир Яременко-Толстой. Мой-мой " - читать интересную книгу автораподрамники.
Когда, расплатившись, она повернулась, чтобы забрать подрамники назад, Будилов сделал вид, что ее не замечает, поворачиваясь к ней боком и одновременно расплачиваясь за бумагу, словно бы целиком погруженный в процесс расплаты. Она взялась за купленные подрамники двумя руками и потянула к себе, но цепкая рука Будилова держала их мертвой хваткой. За этой сценой я наблюдал с удовольствием и внутренним смехом. Уже заплатив, он взглянул на нее, улыбаясь. И его взгляд красноречиво говорил о том, что получить подрамники назад ей будет не так-то просто. Она уже тоже сообразила, что к чему, и тоже заулыбалась. - Давайте выйдем отсюда на воздух. В этом подвале нечем дышать, - предложил Будилов. - Мы хотели бы пригласить вас на чашку кофе, - вставил я. - У меня как раз есть полчаса времени, но потом мне нужно будет назад в институт, - охотно согласилась она. - Вот и отлично, времени у нас тоже не очень много, - ответил я. В три часа я должен был встретиться у выхода из метро "Чернышевская" с русским врачом-эксперементатором, создавшим чудесное лекарство от импотенции, чтобы взять образцы оного для Виктора Милосердова, преподающего музыку в Вене. Виктор Милосердов звонил мне уже несколько раз, прося об этой услуге, и я, поддавшись его уговорам, договорился с врачом о встрече. Мне было не вполне понятно, почему Милосердов не принимает "Виагру", к тому времени уже всемирно себя зарекомендовавшую, но мне не хотелось задавать ему такой интимный вопрос. на художественно-графическом факультете. Мы завернули в "Литературное кафе", где заказали коньяк и кофе. Когда Вера записывала свой номер телефона в записную книжку Будилова, я обратил внимание на первые цифры ее номера и спросил: - А вы, случайно, не на Моховой живете? Ваш номер по первым трем цифрам похож на номер Будилова. - Да, я действительно живу на Моховой, - обрадовалась она. - А я - на Чайковского. Значит, мы все соседи. Будем ходить друг к другу в гости чай пить! Под коньяк и кофе мы расспрашивали ее о порядках в институте Герцена, а я рассказывал ей о моей учебе в Венской академии и о порядках там, не идущих ни в какое сравнение с герценовскими по своей либеральности и стилю. Уже прощаясь на Невском проспекте, Вера сказала, вдруг обращаясь ко мне на "ты": - Ты обязательно мне позвони! - Ты мне тоже. На Новый год Будилов уезжает на Волгу к родителям, а я буду в городе. Мы можем встретиться. Мой номер я тебе записал, не теряй! Однако встретиться на Новый год нам с Верой было не суждено. Она звонила мне, как она потом признавалась, но меня никогда не было дома. Действительно, я жил тогда у Будилова, так как у меня был еще не закончен ремонт, и рабочие как раз настилали новый паркет, циклевали и лакировали. Будилову же она не звонила, зная, что он уехал. А ее телефон у нас украли. В тот же день. Через несколько минут после того, как мы расстались - в метро, по пути на станцию "Чернышевская", где меня ждал русский врач-самородок с лекарством от импотенции для профессора Милосердова. |
|
|