"Владимир Яременко-Толстой. Мой-мой " - читать интересную книгу автора

Спали они втроем на одной кровати. На стене возле кровати зловещим пятном
выделялся кровавый салат из раплющенных комаров. Мастерская выходила окнами
на канал, и летящие от гниющей воды комары не давали бедным девушкам спать.
Кроме того, в мастерской Волошенюка не было ни ванной, ни душа. Но зато они
жили бесплатно.
Василиса Кучкина приблизила к себе одноглазого художника потому, что
тот кое-как умел говорить по-английски. Она наивно полагала, что он будет
помогать ей в опеке иностранных участников. Однако Волошенюк преследовал
свои собственные низменные цели. Он мечтал стать вождем мирового
художественного пролетариата.
На беду в организационной части фестиваля произошел небольшой ляпсус -
не был вовремя напечатан каталог. Иностранные художники заволновались.
Каталог был тем единственным чем-то, что им за их двести долларов обещали. И
тут Волошенюк стал мутить воду. Он решил устроить бунт и обвинить во всем
Гадаски, словно это Гадаски был виноват в его сексуальных неудачах с финками
и португалкой. В голове Волошенюка бродили гормоны и безумие. Он попробовал
перетянуть на свою сторону Василису Кучкину, которая вдруг испугалась, что
теперь, когда каталог не вышел, Гадаски может не отдать ей оставшиеся
деньги.
На пятый день выставки Кучкина позвонила Гадаски утром и попросила
прийти в "Манеж" для выяснения отношений. Я пошел с ним. В аванзале нас
встретила взбудораженная толпа иностранных маргиналов, предводительствуемая
Кучкиной и Волошенюком. Завидев нас, кривоногий и страшный, одетый в грязный
рваный тишорт некогда красного цвета, Волошенюк сделал знак, чтобы все
успокоились, и вытащил бумажку, на которой была написана заранее
приготовленная обличительная речь.
Речь эта была написана на необычайно дурном английском, но она
впечатляла и была всем понятна. Когда Волошенюк называл суммы денег,
полученные Гадаски, стоявшая рядом с ним Василиса Кучкина театрально
закатывала глаза, запрокидывала голову и закрывала лицо руками. Когда он
говорил о суммах недоплаченных Гадаски Василисе, она делала то же самое.
"Каталог не вышел по вине Гадаски, бессовестно укравшего деньги!"
- гласил приговор Волошенюка. Сразу после этого к Гадаски подбежала
рекрутированная Волошенюком из рядов уличных бомжей-алкоголиков какая-то
синяя нога и заявила, что она из налоговой полиции и сейчас его арестует. От
неожиданности Гадаски тогда даже немного струхнул. А я стал хохотать.
Вдруг чья-то огромная ручища схватила меня сзади за волосы, вывернув
мою голову вверх. Это был разъяренный Волошенюк. Он угрожал мне, обещая
нанять "братков", которые сделают со мной все, что он им скажет, и мне было
уже не до смеха. Только почему он напал на меня? Очевидно, все как-то само
по себе происходило по нашей извечной отечественной схеме, предполагающей,
что в каждом большом деле должно быть четыре непременных этапа - шумиха,
неразбериха, наказание невиновных и награждение непричастных. "Неужели
именно меня накажут за весь этот абсурд?" - с горечью думал я. - "А кого же
тогда наградят?"
Но "братков" Волошенюк так и не нанял. Видно, у него не хватило денег.
Василиса Кучкина тоже не смогла ему в этом помочь, потому что деньги свои
она так никогда и не увидела, ведь они были вложены в квартиры, снятые
Гадаски для маргиналов. Он тогда, приехав заранее, снял через агентства ряд
элитных квартир. Все исключительно в центре. Я до сих пор помню некоторые