"Юрий Яровой. Особый случай " - читать интересную книгу автора

вам дал право оставлять их на стоянке в самолете?
- Знаешь, дорогая, - не выдержала Людмила, - посидела бы ты в зале
ожидания пару ночей!.. Командир приказал не будить! Красноярцев мы вывели, а
свердловчан оставили. А если у вас в самолет проскочил "заяц" то мы тут ни
при чем. Мы за посадку не отвечаем.
- Ах, вы за посадку не отвечаете? Тогда объявите по радио, чтобы все
приготовили билеты.
Дежурная пошла в первый салон, а Людмила обругала себя: "Опять
связалась! Теперь задержка обеспечена - полчаса, не меньше", Она догнала
дежурную у кухни: - Послушайте, если вы уверены, что все пассажиры прошли в
самолет с билетами...
- Уверена.
- Тогда давайте еще раз пересчитаем посадочные талоны. Зачем будить
людей?
Дежурная молча прошла кухню, первый салон, открыла дверь в пилотскую
кабину... - Послушайте, командир корабля, - сказала она сердито. - Объясните
пассажирам, чтобы приготовили билеты - так проверка пройдет быстрее. У вас в
самолете заяц.
Селезнев, изучавший расчеты штурмана, повернул голову и сказал:
- Вы хотите нас задержать?
- Я должна найти "зайца".
Полчаса назад, консультируясь с метеорологами Иркутского порта,
Селезнев понял, что ненадежен не только Свердловск, дававший твердый прогноз
лишь до двадцати четырех, но и сам Иркутск, к которому приближалась волна
тумана с Байкала. Задержись в такой обстановке со стартом - "загоришь" в
лучшем случае до утра, если не на двое суток, как в Хабаровске.
- А вы знаете, что через час Иркутск закроется по туману? - спросил он
дежурную.
- Мне для проверки хватит и пятнадцати минут. Объявите, не тяните
время.
Селезнев не спорил, он понимал, что дежурная права, что в подобных
случаях, когда количество пассажиров не сходится с ведомостью, она обязана
проверить билеты. Но ведь нет же правил без исключений! И ни в какие
пятнадцать минут она с этой чертовой проверкой не уложится - дай бог, в
полчаса!
Это я виноват, - сказал он. - Дал в порт не - точную радиограмму...
Мать! - крикнул он Людмиле (всех бортпроводниц, невзирая на возраст,
Селезнев называл только так - "мать"). - Сколько сняли красноярских?
- Двадцать восемь, Семен Андреевич!
Ну вот. А ты сколько передал на землю, Иван Иванович? Двадцать
девять? - сердито спросил Селезнев у радиста и, не дожидаясь его ответа,
решил: - Вот что, мать...
- Что, дед? - перебила его дежурная, понявшая, что с проверкой у нее
ничего не выйдет.
- Ага - усмехнулся Селезнев. - Значит, договорились: я напутал в тексте
радиограммы - ты это так и запиши у себя, где полагается, приму такой грех
на душу. Мне этот грех обойдется дешевле, чем задержка. Поняла?
- Поняла! - фыркнула дежурная, - Счастливого полета!
Людмила пропустила ее, отступив к двери, она видела, что дежурная
задержала взгляд на первом ряду - там с краю, на первом "в", сидел явно