"Дмитрий Яшенин. Мушкетер: Кто Вы, шевалье д'Артаньян? " - читать интересную книгу автора

ратники, он частенько наведывался и в кузню, и в дом Чучнева, и в этот раз
его визит оказался как нельзя кстати.
За минувшие годы герой кирилло-белозерской битвы обзавелся настоящими
боярскими хоромами, женой и окладистой русой бородой, прибавив себе веса и
солидности во всех смыслах этих слов. Узнав о причинах домашнего скандала,
он вразумил кузнеца, сказав, что истинного православного человека, коим,
несомненно, является Шурик, чужой язык с пути истинного не собьет, а вот
польза от него может быть преизрядная. По меньшей мере, сказал он, можно
будет разузнать, из каких краев прибыл в Польшу сам Старый Маркиз.
Не смея перечить воеводе, кузнец поворчал-поворчал да и успокоился,
полагаясь на мудрость начальства. А Шурик со Старым Маркизом продолжили свою
"потеху" и даже усложнили ее со временем, прибавив к устным беседам письмо.
Старый Маркиз, правда, сразу же оговорился, что выводить буквы
собственной рукой он не мастер (да и где это видано, чтобы представитель
благородного воинского сословия письму был обучен?!), но латиницу худо-бедно
разбирает. Ввиду этого они с Шуриком вырезали из дерева латинский алфавит, и
француз, знакомя своего ученика с новыми словами, наглядно демонстрировал,
как их составлять из отдельных букв...
По мере того как лексикон Шурика увеличивался и он овладевал искусством
жонглирования новыми словами, его беседы со Старым Маркизом приобретали
характер все более и более пространный. Если на первых порах они
ограничивались обсуждением погоды и констатацией того, что трава зеленая,
снег белый, а небо вне всяких сомнений голубое, то теперь уже могли говорить
о вполне отвлеченных предметах. Маркиз рассказывал Шурику о своей далекой
родине, о Польше, где провел столько лет, о поездке в Москву и многолетних
скитаниях по России. Долго ли, коротко ли, но добрались они и до диковинной
иглообразной сабли Старого Маркиза...
Как-то раз, прогуливаясь вместе с ним по саду и подстригая кусты черной
смородины лихими ударами трофейного клинка, Шурик выразил сомнение в том,
что подобное оружие годится на что-либо большее. В том смысле, что им едва
ли можно эффективно сражаться в реальном бою. В ответ на это Старый Маркиз
посмеялся над ним, сказав, что эффективным или же неэффективным оружие
делает рука, этим оружием владеющая. Само же по себе, отдельно от бойца,
любое оружие не что иное, как кусок металла более или менее изящной формы.
Он предложил Шурику одолжить ему на время утраченную шпагу (таким вот
неблагозвучным словом окрестил он свою саблю), а самому вооружиться любым
предметом на свое усмотрение и попробовать одолеть его. Мысль показалась
Шурику исключительно интересной, и он отдал шпагу Маркизу, а сам вывернул из
забора лесину покрепче, твердо намереваясь отстоять свою точку зрения,
крепко заехав французу по балде.
Однако не вышло...
Взяв в руки шпагу, старик словно преобразился, помолодел, скинув лет
двадцать, если не все тридцать. Приняв изящную боевую стойку, он без видимых
трудностей отражал все удары супротивника, либо уклоняясь от них элегантными
финтами, либо отводя их едва заметными движениями шпаги. Помимо этого Маркиз
не забывал и сам атаковать, причем делал это с такой почти неуловимой
легкостью, что острый клинок словно по волшебству появлялся перед горлом,
лицом или грудью Шурика, заставляя того отступать и оступаться самым
позорным образом.
В общем, короткого, трехминутного, поединка вполне хватило, чтобы Шурик