"Сетаро Ясуока. Дурная компания " - читать интересную книгу автора

* Хайку - японское трехстишие.


"Печаль, как та,
Когда к вам приезжал.
Вернулся я - весна в Киото".

И еще он писал, что его исключили из колледжа, что он заразился дурной
болезнью и вынужден возвращаться домой, в Корею.

Такое письмо получил Курата. Он примчался ко мне домой, на Сэтагая, изо
рта его шел белый пар, как у лошади вестового. Я был так потрясен, что у
меня в голове помутилось. Страшно было дочитать письмо до конца. В таком
состоянии находился, конечно, и Курата. Мы тут же ушли из дому. Как
потерянные мы куда-то брели, где-то стояли, громко вели какие-то
бессмысленные разговоры. Я не знал, что предпринять. Мне даже казалось, что
все, что я делал эти полгода, случилось со мной во сне. Но ведь от того, что
совершалось будто бы во сне, зависела судьба живого человека... А потом нам
с Курата вдруг стало весело.
"Уж не веселились ли мы так потому, что случившееся слишком страшно?" -
подумал я. В самом деле, мое второе я, которое мне не хотелось замечать,
радовалось беде друга... Правда, при этом я думал, как я мерзок. Вот почему,
желая выразить обратное тому, что я испытывал, я до смешного чистосердечно
воскликнул:
- Какой сегодня счастливый день! Давай поедим чего-нибудь вкусненького!
Курата, почувствовав себя спасенным, сказал:
- Давай. Итак, начинается самая большая авантюра Фудзии.
Мы выбрали самый шикарный ресторан. Это было заведение весьма высокого
класса, и мы думали, что, связанные этикетом, правилами употребления разных
вилок и ножей, сосредоточим все свое внимание на том, как бы разрезать мясо
так, чтобы оно не выскочило из тарелки, чтобы скользкие макароны аккуратно
наматывались на вилку, и тогда, поглощенные едой, все остальное выбросим из
головы. Но стоило нам войти в ресторан, как мы сразу же поняли, что все это
вряд ли поможет унять волнение, которое мы испытывали.
- Во всяком случае, послать ему телеграмму нужно, - продолжал я
разговор бодрым голосом, при этом страдая.
- Правильно, - ответил Курата.
Однако, выйдя из ресторана, мы направились в закусочную и просидели там
до закрытия. И до того как расстались, не обмолвились ни словом о
телеграмме.

В тот вечер я был обеспокоен не тем, что случилось с Фудзии, а тяжелым
душевным состоянием Курата... Было ясно, если и дальше он будет вести такую
жизнь, его рано или поздно постигнет судьба Фудзии. А такая судьба казалась
мне ужасной. Правда, если бы меня спросили, почему ужасной, я бы не смог
ответить. Просто мерещившееся мне, как в тумане, его будущее пугало меня...
Расстанемся мы или не расстанемся, не важно - поговорить с ним я все равно
обязан. Даже если в душе его теплится лишь одно желание - расстаться.
По своему характеру Курата был еще более скрытным, чем я. Когда мы
ссорились, я всегда пользовался этим его качеством. Но в данном случае его