"Михаил Яворский. Поцелуй льва " - читать интересную книгу автора

Пошел на веранду, открыл окно и начал рассматривать вчерашнее поле боя в
бинокль пана Коваля.
Было подозрительно тихо. Тела убитых солдат лежали также неподвижно,
как вчера.
Обгоревший автомобиль не двигался, а мертвый конь, у которого распухло
брюхо, мирно плавал в озере рядом со своим всадником. По другую сторону поля
стояла тишина. Вчера на Кульпарковской толпились немецкие танки, будто
собирались войти в город. Сейчас она была пуста, разве что какая-то
бездомная собака шаталась там, не зная куда деться.
А может немцы вообще ушли? А может они тихонько въехали в город ночью?
Эта мысль меня рассмешила. Просто смех берет, как мгновенно меняется
политическая ситуация.
Загадка была решена, когда пани Шебець внезапно появилась на веранде со
своими подушками и одеялами под мышками.
- Ну все! Конец! ?выкрикнула она, увидев меня, а потом добавила: ?
Больше никаких убежищ, на добро или на худшее. Наверно, на худшее.
Она глубоко затянулась Plaski, дамской сигаретой, и затяжка за затяжкой
рассказала мне, что произошло. Отец Ванды, сказала она, включил свой
Blaupunkt, чтобы послушать новости, но Львовская и Варшавская станции
молчали. Он настроился на немецкую волну, надеясь услышать, что польская
армия уже где-то под Берлином. Но то что он услышал, полностью ошеломило
его. Польская армия сдалась. Это повторили на немецком и русском языках.
Германия и Россия делят трофеи. Западная часть Польши отходит немцам, а
восточная вместе со Львовом - россиянам. Глаза пани Шебець всматривались
куда-то вдаль, когда она добавила:
- Увидим ли мы еще когда-нибудь пана Коваля?
Теперь понятно, почему на Кульпарковской не было никаких движений.
Немцы отступили, освободив место для русских.


"Наша армия - освободительница трудящихся"

Сталин


"Человеку язык дан, чтобы припрятать свои мысли"

Талейран


МИР ГОЛОДНЫХ И РАБОВ

Вернувшись домой, пани Шебець начала командовать мной. Она не позволила
бы себе такого, если бы пан Коваль был тут. Я должен был принести уголь из
подвала, налить керосин в лампу, подмести веранду, принести воду от
общественной колонки. Вечером, устав от нее, я решил спрятаться в своей
комнате. Однако, вид учебников, которые покрылись пылью, вынудил меня
передумать. Пани Шебець можно было избежать, только уйдя из дома. Почему бы
мне не проведать Богдана, подумал я. Он проживал в каких-то полчаса хода от
меня, возле школы. Это было опасно, т. к. хотя польская армия и