"Михаил Яворский. Поцелуй льва " - читать интересную книгу автора

- Пошли спать, - сказал он. - Про это мы поговорим завтра.


"Каждый есть кем-то другим и никто не является собой"

Мартин Гайдегер


НОЧНАЯ ВСРЕЧА

Вернувшись из школы, я увидел на своем столе записку:
"Должен срочно выехать на проверку. Вернусь через несколько дней.
Коваль.
PS: Если пани Шебець спросит, ты ничего не знаешь".
Он очень торопился - это было видно из его записки. Как всегда, она
была написана каллиграфическим почерком - каждая буква аккуратно написана и
соединена с другой. Для меня его каллиграфия была образцом. Я так научился
его повторять, что не отличишь от подлинника. Иногда пан Коваль просил
подписать меня какие-то не очень важные записки или счета, так как, как он
шутил, моя подпись смотрелась более подлиннее, чем его.
Их с Анной отъезд показался мне еще более загадочным, когда на
следующий день я обнаружил, что в подвале нет ни моих, ни его лыж. Принимая
во внимание обстоятельства, при каких появилась Анна, а также то, что я
заметил, как пан Коваль тайно от меня рисовал карту, я очень сомневался, что
они просто поехали покататься на лыжах.
В своем воображении я видел, как они садятся в поезд до Яворы,
выпрыгивают из него, надевают лыжи и направляются к границе. Завернутые в
белые простыни, они сливаются со снегом. Речку и колючую проволоку вдоль нее
покрыло снегом. На другой стороне границы они останавливаются и
оглядываются. За ними остался мир страха и неверия. Там нет места
сегодняшней жизни; там только ужасы будущего.
Однако меня удивило, что пан Коваль убежал. Разве он не слишком молод,
чтобы начинать новую жизнь в неизвестных землях? К тому же это
безответственно. Без него я буду вынужден присоединиться к хулиганам или
уехать назад в село, а это еще хуже. Село превратили в колхоз. Люди целый
месяц гнут спину за несчастный мешок картошки. Это было подготовкой к
обещанному будущему.
Вот если бы я драпанул за границу, это совсем другое дело. У меня были
объективные причины - статуя и директриса. К тому же я не имел никаких
обязательств. Пан Коваль скучать за мной не будет, - он опекал меня уже пять
лет, и скорее всего, я ему сильно осточертел. На его месте, я бы радовался
моему исчезновения. Отец не в счет - он умер. Да даже если бы и был жив, то
сомневаюсь, что он очень горевал за мной. Он даже слова не сказал, когда я
ехал во Львов. Припоминаю, что он был рад моему отъезду. Мать? Она
единственная, кто будет за мной тужить. Но пройдет много времени, пока она
узнает о моем исчезновении. К тому же пан Коваль придумал бы для нее
какую-нибудь убедительную историю. Она ему полностью доверяла.
Но какой смысл размышлять о переходе границы, если я уже передумал? Я
остаюсь. Я вступаю в тайную организацию. Как выяснилось, Богдан уже
несколько месяцев является ее членом. Я войду в его "звено". Он рассказал