"Михаил Яворский. Поцелуй льва " - читать интересную книгу автора

- Наконец-то, сдвинулось, - сказал пан Коваль, оторвав взгляд от
газеты. Его глаза под оборкой густых бровей вспыхнули тем особым огоньком,
который появлялся, когда он видел привлекательную женщину или читал про
какие-то ошеломляющие международные события. Я не знал, что он имеет ввиду
и, глубоко окунувшись в собственные мысли, не имел желания расспрашивать.
Это впервые со времени моего прибытия во Львов, пять лет назад, я не
ехал на каникулы к родителям. Уже был конец августа. Я знал, что родители
скучают за мной. Для них лето всегда было полно забот. Моя мать сдает внаем
жилье приезжающим на отдых панам из Львова. В основном это друзья пана
Коваля, или друзья его друзей. Они приезжают вдвоем, втроем и остаются,
обычно, на две недели. Явора привлекает их горным воздухом, лесными
прогулками и блюдами моей матери. Пан Коваль самый давний и самый любимый
гость моих родителей. Он остается у нас на целый месяц. Он любит горы и
часто берет меня с собой в однодневные путешествия.
Чтобы заботится о своих гостях, родители нанимают временных помощников:
мама - девушку, обычно из убогого горного села для помощи на кухне, а отец ?
юношу для работы в хлеву и на полях. Моя обязанность на летних каникулах ?
рано утром после дойки загонять коров на пастбище. Соседские дети делали то
же самое. На моей ответственности было пять-семь коров, каждая, как и у
других хозяев, со звоночком на шее. Поскольку грунтовая дорога до пастбища
вилась аж до конца леса на горе Венец, коровы шли медленной процессией, а
звоночки звенели в такт их неторопливых шагов. Так создавалась
торжественная, иногда какофоническая симфония. Наоборот, назад они быстро
сбегали с беспорядочным звоном.
Заметив, что я углубился в размышления, пан Коваль всунул мне газету:
"На вот сынок, прочитай. От решений в Берлине и Москве зависит и твоя
жизнь". Обычно он называет меня "Михасем", а иногда, как сегодня, обращается
"сынок", хотя это звучало для меня удивительно.
Я не имел настроения читать, но все таки тщательно проштудировал ту
газету, зная, что он может спросить меня про наимельчайшую подробность.
Газета подтвердила то, что пан Коваль услышал вчера по своему
коротковолновому приемнику. Гитлер и Сталин, до этого заядлые враги, 23
августа подписали Пакт о ненападении. Этот пакт, по мнению пана Коваля, не
предвещал ничего хорошего для Польши, географически расположенной между
Россией и Германией. Тогда я не очень задумывался над словами моего опекуна,
которые стали пророческими: ведь, как мы потом узнали, Пакт о ненападении
имел секретный пункт, по которому Германия и Россия делили Польшу между
собой.
Сегодня пан Коваль выезжал в запоздавший отпуск. Впервые он проведет
его не у моих родителей в Яворе. Он говорит, что едет на месяц к сестре,
которая живет далеко на запад от Львова. Два года назад она проведывала пана
Коваля. Поскольку она должна была остаться на целую неделю, пан Коваль
попросил меня пожить у моего одноклассника Богдана, что я и сделал.
Вот это были денечки! Мы играли в шахматы, гоняли парками, окунались в
комиксы, соревновались в игру "Интеллигенция",[5] говорили об
одноклассницах, сходясь на том, что Соня все-таки самая лучшая. У меня
закралось подозрение, что, как и я, Богдан был тайно влюблен в нее. Мы также
пересмотрели два выпуска недельных новостей в пассаже Миколяша. Там, на
экране, мы видели Гитлера, который бешено размахивал руками, обращаясь к