"Кэтрин Эллиот. Женатый мужчина " - читать интересную книгу автора

теперь могу только уткнуть руки в боки и проорать: "Ага, как же!" А когда он
возвращается, я по ночам рыскаю по его карманам, ищу счет из отеля с записью
"завтрак в постель на двоих".
Когда мы наконец свернули за угол улицы, где жили мои родители, уже
почти волоча тяжелый стол за собой, она вздохнула.
- Я только прошу тебя, Люси, не забывай о том, что у этого типа, Чарли,
есть жена.
Я с треском бросила стол - надеюсь, отдавила ей ногу. Она резко
обернулась.
- Пойми же наконец, Джесс! Говорю тебе, он даже не подозревает о моем
существовании, господи, да я для его жены вообще никакой угрозы не
представляю! Выброси это из головы, ладно? Проклятье, зачем я вообще тебе
сказала! - Я готова была рвать волосы на голове. - Ну зачем я тебе сказала?
- Затем, что пока ты не поделилась с друзьями своей мечтой, ей не
хватает реальности, - пояснила она. Мы подняли стол и ловко перекинули его
через низкую ограду в крошечный садик моих родителей.
- Ах так?
- Ага. Если ты никому о ней не расскажешь, она вроде как и
ненастоящая, - проговорила она, мудро улыбаясь. - Разве ты не знала? - Я
хотела возразить, но она быстро наклонилась вперед и коротко чмокнула меня в
щеку в знак примирения. - Пока, мне пора в мой зверинец.
Она зашагала по улице и, не оборачиваясь, помахала мне рукой. Я
помахала в ответ, пыхтя, взгромоздилась по ступенькам с двумя рюкзаками и
толкнула плечом ярко-голубую парадную дверь.
Дом моих родителей - классический пример мудрого вложения в
недвижимость. Как показало время, необычайно мудрого. Сорок лет назад,
спустя пять лет после того, как мой отец, Лукас, приехал из Польши учиться в
Оксфорде, он купил дом номер 36 по Берлингтон-Виллас практически за
бесценок. Тогда это был кривой тонкостенный таунхаус в паршивом районе, где
на улицах валялись мешки с мусором, а помои переливались через край. И даже
тогда, с папиной зарплатой хормейстера, этот дом был ему не по карману, но
ему надо было где-то жить с женой и маленькими детьми, поэтому он рискнул и
снял верхний этаж. Сейчас, разумеется, по словам агента недвижимости, район
стал "процветающим", и дом номер 36 превратился в "элегантный коттедж с
террасой в престижном квартале". Не считая ежегодной покраски фасада в
веселый цвет - в данный момент он был яблочно-зеленым, - Мэйзи не прилагала
никаких усилий, чтобы соответствовать нашим соседям: преуспевающим молодым
магнатам массмедиа слева и интернет-миллионерам справа. У них были блестящие
парадные двери и оплетенные цветами окна, а в саду у Мэйзи буйно цвели лишь
одуванчики. И если она не слишком ухаживала за домом снаружи, то о
внутреннем его убранстве не беспокоилась вовсе.
Зажмуриться и толкнуть дверь - единственный способ протиснуться по
узкому темному "коридору смерти", как его называл мой брат: от пола до
потолка все завалено книгами Лукаса и коллекцией антикварного хлама Мэйзи.
Пробираясь сквозь мрак, вытянув руки, молясь о благополучном прибытии хоть
куда-нибудь, вошедший наконец сворачивал налево и оказывался в гостиной. Это
была узкая, сильно вытянутая в длину комната - Лукас и Мэйзи сделали уступку
современному дизайну лишь однажды, сломав стену между двумя комнатами и
объединив их в одну (они проделали это вместе, в халатах, как-то раз
субботним утром, пока мы, дети, надрывались от смеха). В результате такой