"Йоханнес Вильгельм Йенсен. Йенс ("Химмерландские истории" #2) " - читать интересную книгу автора

стал расходиться. Люди не знали что и думать об умственных способностях
Йенса. Вот тогда-то он и получил свое прозвище, которое накрепко прилипло к
нему.
Другое прозвище - Йенс-механик - он получил впоследствии из-за своих
умелых рук. До солдатской службы Йенс батрачил во многих усадьбах и
отличался в те времена старательностью и необыкновенной работоспособностью.
Его светлый ум проявлялся в ту пору лишь в его озорном, проказливом нраве,
что, однако, ни в коей мере не выделяло его среди односельчан, потому что
молодые крестьянские парни вполне могут быть сверх меры наделены и
жизнелюбием, и буйной веселостью; кроме того, он был необычайно
изобретателен, и руки у него были ловкие и умелые. Но теперь Йенс захотел,
чтобы его познания пошли людям на пользу, он мечтал стать изобретателем и
поступил в ученье к кузнецу в Гробёлле. Тут он мало-помалу сделался мастером
на все руки. Люди привыкли к мысли, что Йенс, даром что в голове у него
клёпок не хватает, умеет делать все на свете; ему стали таскать старые
испорченные часы, которые следовало пустить в ход, и Йенс освоил ремесло
часовщика на первых же часах, которые попали к нему в руки. Он ремонтировал
насосы, паял и лудил, крыл крыши, шлифовал камни, вставлял стекла в рамы,
был столяром и каменщиком, мастерил замысловатые дверные замки, знал толк в
шорном деле, плотничал и строил мельницы. Он смастерил для себя велосипед,
это было время машин с громадными колесами, а его велосипед весил всего
полторы сотни фунтов, но колеса исправно вертелись, и Йенс ездил на нем по
проселочной дороге. Он запускал гигантских бумажных змеев, возился с каким-
то летательным аппаратом... и, занимаясь всем этим, чувствовал себя на
седьмом небе.
Но все это, само собою, было временно, только временно. В любую минуту
Йенс был готов сорваться с места, он стремился прочь отсюда, мечтал
вырваться в большой мир, где потребуются его талант, силы и ясный ум. Химия
была его страстью, тут он чувствовал себя во всеоружии своих сил и
способностей, и на этом поприще он намеревался поразить мир.
Каждое воскресенье торчал он в закопченной кузне и производил опыты с
кислотами и газами, и люди, проходя мимо, слышали взрывы и видели внутри
зеленое пламя. Йенс, стоя в кузне, бормотал бесконечные заклинания. Нос его
не знал ни минуты покоя, он нюхал свои колбы, все еще влюбленный в самый
запах химических веществ. Он окуривал себя парами сероводорода и наслаждался
этим источником всякого гнилостного запаха, он производил гремучий газ и
взрывал его с батальным грохотом и раз за разом испытывал элементарные
радости химика, заключающиеся в словах: оказалось, что это так. .. что тут
происходит то-то и то-то... что это так, а не иначе... Он чувствовал, что
скоро наступит момент, когда он будет знать все, что уже известно, а затем
он дойдет до того рубежа, за которым таится неизведанное. И он будет тем
человеком, который явится в тот момент, когда у химиков что- то не будет
получаться, и скажет примерно то же самое, что сказал когда-то своему
капитану: "Надо расщепить вон то дерево..." и т.д.
О, терпения ему не занимать. Он подождет. То, что должно случиться,
непременно сбудется. Это он знал твердо. И вот теперь - разве нет у него
письма? Разве не получил он этого радушного предложения из того мира, куда
он стремится всей душой? Разве не пригласили его в лабораторию?
Йенс подпрыгнул высоко в воздух, задрыгал ногами и руками, словно
стремясь подольше задержаться в невесомом состоянии. Но, опустившись на